— Так что же изменилось?
— Вряд ли вы поймете.
— Я попробую.
— Когда увидел этих ребят… особенно Дашу… понял, что с
ними произойдет то же, что и со мной. Если я не вмешаюсь. От сглаза
выходят только мелкие неприятности, но я знал, что Артем Алексеевич
такое терпеть не станет… Надеялся, это побудит его выставить
аспирантов вон, и хотя сейчас это покажется им катастрофой, их
жизни в итоге… сложатся лучше, чем у меня.
— Вы неправы, рано или поздно кто-то мог бы серьезно
пострадать… А аспиранты же здесь только ради кандидатских
диссертаций.
— Это им сейчас так кажется. Их помурыжат, наобещают с три
короба, а защиту перенесут на следующий год… потом еще, и еще.
Родственников у нужных людей много, а количество кандидатских
дипломов ограничено, ученый совет не может их выдавать всем
желающим — есть квоты. А вот Артем Алексеевич заинтересован в
молодых кадрах и сделает все, чтобы их удержать. Скорее всего, он
будет кормить их завтраками до тех пор, пока сами они уже не
перестанут хотеть чего-то другого.
— И что, ради того, чтоб выжить отсюда аспирантов, вы
стали накладывать порчу на всех подряд? Почему было прямо не
сказать, что кандидатские в обозримом будущем им не светят и они
напрасно теряют время?
Старик наконец поднимает на меня водянисто-голубые
глаза:
— В научном мире ничего не говорится прямо… Но даже если
бы я сказал — думаете, эти молодые люди поверили бы мне? Решили бы,
что я интригую, как все здесь. Пытаюсь протащить кого-то на их
места. Нажаловались бы Артему Алексеевичу. Я боялся, что у меня
будут неприятности…
— Что ж, теперь бояться нечего — у вас с гарантией будут
неприятности. Впрочем, вы же мечтаете вырваться из этого болота?
Теперь вам придется это сделать. Вряд ли Артем Алексеич вас оставит
здесь после такого — ноутбука точно не простит. Не переживайте,
работы в городе много. Звериный оскал капитализма не так страшен,
как его малюют. И в бизнесе работать можно… это я как бизнесмен
говорю. Все, что я могу вам предложить — пойти к начальнику и
признаться во всем самому. Сегодня. Иначе я сделаю это за вас. Я
понимаю, намерения у вас были добрые… но мне нужно закрыть
дело.
И заняться наконец собственными делами.
Старик растерянно хлопает жидкими ресницами:
— Но как же… как же Даша? Получается, она останется
здесь?