Нам указали на три деревушки
неподалёку.
- Вот и славно, к ним тоже заглянем,
- кивнула я.
У девушек светились глаза от
предвкушения:
- Ты научишь нас драться? А
охотится?
- Послушайте, - остановила их, -
всему своё время. Будете учиться вместе с нашими женщинами. Только
лёгкой жизни не обещаю. Мы также добываем пищу и работаем.
Обрабатываем шкуры, делаем инструменты и всё, что нужно для жизни.
Лениться не получится.
- Мы готовы, - уверенно закивали
селянки.
- Вот и хорошо. А теперь спать.
Выставив первую очередь охраны,
улеглась рядом с Гаем и моментально уснула.
Под утро пришёл мой черёд караулить
спящих. Мы сидели возле костра: я, Айя, Ида и Юна.
- И всё-таки мне страшно, - повела
зябко плечами Айя, - Дае это не понравится. В деревне будет тесно,
еды на всех не хватит.
- Справимся. Заросли пальм у нас
хороши, плодоносят исправно. Ящеры идут возле нашего селения на
водопой. Будем ставить больше ловушек. И мы же взяли с собой не
маленьких девочек. Они тоже будут полезны. С Даей договоримся, и
отступать уже некуда.
- Дае надоело жить в страхе, -
поддержала меня Ида, - мы много лет спокойно не спали по ночам,
опасаясь набегов. Она не будет гневаться. Ана права.
До утра мы обсуждали, какие перемены
ждут племя. Не заметили, как зазолотились верхушки деревьев и
солнце застенчиво выглянуло из-за горизонта.
- Пора собираться, - прервала беседу
Ида, - нам надо идти.
Быстро позавтракали, и вот уже снова
перед нами расстилались дебри первобытных лесов. Путь шёл через
чащу, приходилось продираться через заросли лиан.
- А другой дороги здесь нет, -
спросила я у Эны.
- Другая хуже, там глубокие овраги.
Тяжело идти.
К обеду, уставшие, мы вышли к
небольшой деревушке над частоколом насчитала едва ли десять
хижин.
- Кто-то есть родом отсюда? -
Обернулась к пленницам. Те лишь отрицательно покачали головой.
- Ладно, разберёмся. Вождь! Мы хотим
поговорить. У нас одни женщины, мы пришли с миром! – Глотка за эти
дни у меня уже лужёная стала, столько не орала за всю жизнь.
Ворота открылись, и показался
благообразный старик, с густой, окладистой бородой, в длинной
шкуре, доходящей ему почти до пят.
- Что ты хотела, женщина? – Глаза
старика смотрели без злобы, с одним лишь любопытством. И вся моя
бравада разом испарилась. Да и ни к чему она здесь, с этим
старцем.