— Вещей нет.
— Я на записи видел! — Сыч стучит по кнопке спикерфона: — Где
куртка и шапка из машины?!
Дверь приоткрывается. Водитель «Тахо». Взгляд в пол:
— В машине остались.
— Так неси!
— Не в нашей. В их машине. В «Ладе», из которой их взяли в
частном секторе. Никто же не думал…
70
— Меня?! — Ощущение нереальности. Тем не менее, Кирилл говорит в
принятую трубку чужого домашнего телефона: — Алло?
— Кирилл, как понимаю? — Голос искусственно глух и скрипуч.
Мужчина явно не желает последующего опознания.
— С кем?..
— Догадайся. Трудновато было тебя найти. К тому же, не особенно
хотелось — условий ты не выполнил.
— Где Алена?!
— У нее все хорошо.
— А Павлик? Он у вас?!
— И с ним все хорошо. Пока.
Оба вместе! Ура! Конечно, если похититель не блефует.
— Хотите увеличить сумму? — доходит до Кирилла.
— Нет. — В голосе слышна усмешка. — Но ты прав, условия
пересмотрены. Выкуп отменяется.
Холодный ужас. Кирилл чувствует в тоне похитителя нечто
непоправимое. Непредставимое. Страшное.
— На вполне логичную просьбу не подключать посторонних ты
наплевал, что сразу похоронило наш вполне посильный деловой
договор, — несется из трубки. — И тем не менее, мы не будем
нелюдями. Оставляем тебе половину шансов.
— В каком смысле? Что я должен сделать?
— Пока только слушать. Ты очень любишь Алену?
— Да!
— А Павлика?
— Да!
Томительная пауза.
— Выбирай.
— ?!
— Пять секунд на размышление. Кто из них вернется — зависит от
тебя. Про второго забудь. Пять секунд, время пошло.
— Не надо! Я отдам все! Сделаю все, что попросите!
— Один.
— Я же вас потом найду…
— Два.
— Возьмите меня вместо них!
— Три.
Отнимается язык. Отнимаются мысли.
— Четыре.
Мир сузился до размеров точки, грозящей взрывом. Взрыв разнесет
в клочья голову и сердце — новый Большой взрыв, уничтожающий
прошлую Вселенную и рождающий новую. Мир без Кирилла. Потому что —
зачем?
— При «пяти» подписываешь приговор обоим, — вставляет голос.
Соленый туман.
Чугун на плечах.
Дрожь и пустота.
69
Дом, милый дом!
Опухшие блины некогда симпатичных рях глядят на него с упреком:
бросил, гад? Прохлаждался, пока здесь от тоски и безденежья
помирали?
«Родненькие вы мои…» — умиляется Вращ, входя в тепло
привычности.
Добрался. Денег хватило только на электричку. Позор.
Зато цел. Развязать руки проблемы не составило, он склизкий, как
водный змей, и гибкий, как пиявка. А вот без шапки плохо было, едва
не окочурился. Выдержал. Здравствуй, родная столица, дорогая моя
Москва.