Проследив логическую цепочку, Лиза вынужденно соглашается.
Плохая идея. Не для верных и честных.
Жанна спохватывается:
— Мы не о том говорим. — Она вскакивает на постели и остается
сидеть на коленях — в вертикальной позе и думается лучше, и
действовать, если понадобится, намного проще. Голос напряжен: —
Сначала определим порядок действий и сроки. Когда должен прийти
твой «объект»?
Лиза вздыхает так, что кровать шатается.
— Не должен, а может. В любую минуту. Все сроки вышли, но у него
могло что-то случиться, и я надеюсь…
— Тогда мы теряем время, — перебивает Жанна. — У нас нет плана
на случай аврала. Если раздастся звонок в дверь, как ты меня
представишь?
— Чем проще объяснение, тем лучше. Подруга пришла поплакаться.
Твой дом далеко, и я оставила тебя ночевать.
— И поэтому ты в одном пеньюаре, а на мне даже его нет? Что
подумает о нас мужчина, как ты говоришь, «верный и честный,
бессовестно и беспросветно»?
Жанна спрыгивает на пол, руки хватают с пола нижнюю часть
интимного туалета.
— И тебе советую, — говорит она, натягивая на бедра ажурные
ниточки. — Хотя бы низ, а лучше полностью. Шоколадная конфета без
красивого фантика — просто что-то коричневое. Большинство мужиков
клюет на вкус, но некоторым важен вид. Мы должны вызывать у нашего
клиента желание с нас что-то снять, а не наоборот. Он особенный,
значит, и отношение к нему должно быть особенное.
— Тогда в отношении твоих бутылочек, карт, фантов и прочих
твистеров… — задумчиво тянет Лиза. Она тоже встает и идет
одеваться. В одной руке зависают трусики, в другой — бюстик. Мысли
далеко.— Не факт, что ему вообще захочется играть в какие-то
игры.
— Надо, чтобы он не понял, что это игра.
Лиза недоуменно молчит. Жанна объясняет:
— Перечислю роли, которые я могу сыграть, чтобы заставить его
проявить милосердие.
— Причем здесь?..
— Подобное лечат подобным. Он должен сделать нужное нам из
сострадания и человеческого участия.
— Как-как? — хмыкает Лиза.
Чувствуется, как ей не хочется снимать пеньюар — обычно
стопроцентно срабатывавший аксессуар. У Жанны есть похожий, но его
место — в шкафу, вместе с другими искусственными помощниками. До
них дело, как правило, не доходит. Надеяться нужно только на себя,
а если для результата требуются помощники — дело швах.
Пеньюар, наконец, падает к ногам, Лиза некоторое время вертится
перед зеркалом и влезает в тонюсенькую нитяную конструкцию. Назвать
эти ярко-красные полосочки одеждой — обидеть хорошее слово. Ну,
спасибо, не леопардовые. Красный цвет — это агрессия, выпирающие
формы — навязчивость. Сейчас подошло бы что-то более закрытое и
нейтральное, лучше серое. Или черное, которое на все случаи жизни.
Как у Жанны. Правда, сейчас у нее белье тоже узкое, но никто не
знал, куда закинет судьба, и что потребуется демонстрировать, а что
скрывать. Неужели Лиза при своей красоте не понимает, что иногда
красота должна быть вторична?