А я лежу и, словно мазохистка, мучаю себя, представляя её. Ту, с которой он сейчас договаривается о билетах, отеле, о том, как проведёт эту неделю или десять дней в «командировке».
Опять возникает желание устроить сцену, вырвать телефон у него из рук и бросить ему признание, что я всё знаю про поездку.
Но через несколько секунд снова останавливаю себя. Не сейчас!
Нет, я не врала подруге. Я действительно не смогу это принять.
Пусть едет. Пусть просто вернётся в пустую квартиру. Я уйду. И дети со мной.
Пока не знаю, как всё осуществить, но время ещё есть.
Полночи продумываю план: куда переехать, как разделить счета, что сказать детям. Но потом меня словно током пробивает: а почему это я должна уходить?
Этот дом — такой же мой, как и его. Здесь живут наши дети. Я имею на всё это право не меньше, чем он. Пусть он валит!
Эта дурацкая привычка ставить его интересы выше своих уже начинает бесить даже меня саму. И в этот момент я наконец-то понимаю, о чём говорила Ася. Хватит о нём, пора о себе!
Да, так будет правильнее. Съезжу в Сочи, увижу всё своими глазами, а потом, если другая женщина всё-таки есть, соберу его вещи и выставлю за дверь.
Неважно, куда он пойдёт: в гостиницу, к ней или куда-то ещё.
Да хоть под мост к бомжам! Главное, чтобы исчез из моей жизни.
ЭДУАРД
Я проснулся сегодня раньше обычного. Что-то точит меня изнутри, но я не понимаю пока — что.
Смотрю в окно. Солнце уже взошло, и небо расстилается чистой синей гладью.
На улице весна, пернатые вовсю чирикают, а в душе словно промозглый ноябрь.
Всё раздражает: эта домашняя суета, жена, с самого утра хмурая и задумчивая, дочь, которая ноет, что преподаватель завернул ей какой-то проект, и сын, ищущий свою тетрадь.
Раньше спокойно относился к этой беготне, а теперь не переношу её.
Старею, что ли? Тишины захотелось? Не рановато ли? Пора встряхнуться и вспомнить молодость.
— Нормально всё у тебя? — Вглядываюсь в лицо жены, желая понять, почему Наташка такая молчаливая сегодня.
Обычно щебечет, как эти птицы, а сегодня всё молчит и молчит.
Я несколько раз просыпался ночью и чувствовал, что она не спит. Её дыхание было неровным, но, когда я позвал её и спросил: «Ты чего не спишь?», она ничего не ответила.
Возможно, просто показалось.
— Нормально, — кивает жена, даже не поворачиваясь ко мне. — Устала просто.