В дверь кабинета осторожно
постучали, а я так и не переоделся. Быстро застегнул халат и пошёл
открывать. На пороге стояла немолодая женщина в форме санитарки и
профессионально держала на одной руке тяжеленный поднос с чайником,
пирожками, булочками и другими сладостями. Я аккуратно принял у неё
свой ужин и отнёс на журнальный столик. Поблагодарить за это всё
так и не получилось, она уже ушла. Ну ладно, скажу спасибо в другой
раз, её лицо я запомнил. Вот только не разглядел в потёмках,
смотрела ли она на меня по-доброму или осуждающе, как большинство
здесь. Впрочем, нельзя быть мелочным, если человек перед тобой ни в
чём не виноват, значит он хороший, пока не убедит в обратном. Такой
жизненный принцип значительно облегчает общение с пациентами и
сотрудниками. Да и вообще по жизни, если ты не в тюрьме и не в тылу
врага.
Я налил себе чашку ароматного
горячего чая и взял с тарелки первый попавшийся пирожок, который
удачно оказался с вишнёвой начинкой. Боже, какая же благодать!
Первый ужин в новой жизни я, пожалуй, запомню навсегда. Следующий
пирожок оказался с чёрной смородиной, вообще огонь! В композиции с
травяным чаем, в котором угадывались четкие нотки чабреца и душицы,
неземное наслаждение!
В момент наивысшего релакса и кайфа
в дверь снова постучали. И, судя по звуку, это была не та самая
санитарочка, которая принесла мне все эти вкусности. Я до сих пор
так и не переоделся. Втыкаю в петельки пуговицы только что
расстёгнутого халата и иду открывать.
Я осторожно приоткрыл дверь
кабинета, на всякий случай придерживая её ногой. Ну мало ли что,
вдруг меня нашёл тот молодой человек, который хотел прикончить в
подвале дома недалеко от Фонтанки? Если не ошибаюсь, Илья назвал
фамилию Воронихин. Мои опасения не оправдались, за дверью стоял
Виктор Сергеевич. Вид у него был взволнованный и заговорщицкий.
— Извольте идти за мной, ваше
сиятельство, — без шансов на обсуждение заявил старик и потопал
прочь по коридору.
Мне не оставалось ничего другого,
как вздохнуть, глядя на поднос, запереть дверь и пойти следом.
Траектория нашего похода в обратном порядке повторила предыдущий,
мы снова подошли к манипуляционной. Оттуда слышались тревожные
голоса и детский плач. Старик уверенно открыл дверь и вошёл, я
вслед за ним.
На кушетке в центре кабинета лежала
девочка лет восьми, на её левой голени большая окровавленная
повязка. Похоже это произошло не пять минут назад, иначе она
кричала бы так, что слышно было бы и в Таврическом саду. Вместо
криков, девочка продолжала периодически всхлипывать. Стоящая у
изголовья мать с заплаканным за компанию лицом молча смотрела на
нас в ожидании помощи. Судя по одежде женщины и девочки, они были в
лучшем случае из рабочего сословия или прислуги. Наверно принесла
сюда дочь, а теперь думает, сможет ли потом расплатиться. Я в такой
ситуации лучше сам за неё заплачу, лишь бы помочь раненому
ребёнку.