— Никаких подводных камней, Виктор
Сергеевич, — тепло улыбнулся я и лёд наконец растаял, старик тоже
улыбнулся. — Просто мне очень нужна ваша помощь и я хочу
разобраться в ситуации, которая только что имела место в этой
манипуляционной. Да и не только с ней.
— А пойдёмте, Александр Петрович, —
ещё шире улыбнулся старик. — Ничего не имею против ватрушек и
кренделей перед сном, особенно пока жена не видит.
Мы уселись на кожаный диван, я
достал вторую чайную пару из буфета и разлил не успевший остыть
ароматный чай по чашкам. Подождал пока старик прожуёт первый
крендель и только потом приступил к расспросам.
— Ну, Виктор Сергеевич, какие выводы
вы сделали из сегодняшнего эксперимента? — обыденным тоном тихо
спросил я, хотя самому хотелось за грудки его трясти, вытряхивая
нужную мне информацию.
— Грустные, Саш, — тяжко вздохнул
он, поставив чашку на блюдце и раздумывая, хочет ли он взять с
тарелки ватрушку. — Если ты не придуряешься, конечно. Твой
целительский дар иссяк. Словно ты его потерял где-то, ни разу о
таком не слышал. А ведь у тебя очень хорошо получалось, тебе
досталось хорошее наследие от отца. Да и от матери тоже. Ты словно
объединил в себе их умения. Даже будучи стажёром ты иногда делал
вещи, которые я за свои больше сорока лет стажа даже боялся
представить. Я уже начал подумывать, не пользуешься ли ты какими
запрещёнными техниками или стимуляторами с теневого рынка. А сейчас
полный пшик. Может это ты мне расскажешь, что с тобой случилось?
Неужто это всё плоды теневиков?
— Виктор Сергеевич, — начал я.
— Саш, называй меня как раньше,
когда мы одни. Дядя Витя самое то, по-домашнему.
— Хорошо, дядь Вить, мне так тоже
удобнее и приятнее, — не мигая соврал я, но это была ложь во благо,
старик растаял окончательно и взял-таки ватрушку с тарелки. — Вы
уже в курсе, что на меня сегодня было совершено покушение? Судя по
всему, у меня сотрясение довольно серьёзное и проникающее ранение
грудной клетки, которое отец окончательно подлатал. А как
последствия черепно-мозговой — ретроградная амнезия. Я практически
ничего не помню.
— Совсем ничего? — настороженно
спросил старик, запихивая в рот остатки ватрушки.
— Совсем, — честно признался.
— Теперь понятно, — он погрустнел и
поставил недопитую чашку на столик мимо блюдца, чуть не опрокинув.
— Ты меня и дядей Витей никогда не звал. Это просто была моя глупая
мечта, а сейчас я просто хотел проверить свою догадку. И это
оказалось правдой. То есть ты сейчас tabula rasa, то есть чистый
лист.