Ермолай не отвечает сразу, лишь медленно переводит взгляд на
обступивших его гостей.
— Смотри на них, Перещегин, — медленно говорит он, наклоняясь к
своему собеседнику. — Видишь, как они смеются, шепчутся, дерутся?
Он, Филинов, устраивает это зрелище, чтобы ещё раз напомнить нам
всем, что мы ничего не значим. Что с ним нельзя тягаться. Разве ты
не видишь?
Перещегин нервно облизывает пересохшие губы.
— Вижу, Ваше Сиятельство. Но... что мы можем сделать? Его
вассалы слишком сильны. Тот гвардеец в слизи сегодня вышел на дуэль
и…
Ермолай останавливает его едва заметным жестом руки. Лицо князя
застывает, превращаясь в маску холодного спокойствия.
— Глупец, — цедит он сквозь зубы. — Не о его вассалах речь. Они,
да, сильны. Мы не можем тронуть щенка напрямую, это будет
воспринято как личный вызов и объявление войны. Но... есть уязвимые
точки, которые не охвачены его щитом.
— О ком вы говорите, князь? — шепчет Перещегин
— Смородины, — отвечает Ермолай. — Они пока не связаны
вассальной клятвой. Ещё не успели войти в его дом официально. Он не
может защитить их, даже если бы хотел. Мы ударим по ним.
Перещегин нервно сглатывает.
— Но... Смородины...
— Их род — не больше, чем разрозненная шайка выживших, —
раздражённо перебивает его Ермолай. — Серафим дряхлый старик.
Сейчас они слабы, и, если ударить быстро, мы покончим с ними
прежде, чем Филинов успеет вмешаться.
Он поворачивает голову, и его взгляд падает на Катерину
Смородину, которая стоит в другом конце зала, беседуя с кем-то из
гостей. Рядом с ней — Серафим, её дед и глава их рода. Сутулый
старик с серебристыми волосами, на вид слабый и измождённый.
—Уничтожь их, Перещегин. На этой же недели объяви им войну родов
и тотчас уничтожь всех, прежде чем Филинов успеет вмешаться. Щенок
не сможет тебе ничего потом предъявить.
— Я… понял, Ваше Сиятельство, — наконец шепчет он, с трудом
выдавливая слова. — Я объявлю им войну. Считайте, что Смородинам
уже конец.
***
Я спокойно слежу за бывшим наставником. Седой ликвидатор
держится из последних сил, чудом не срываясь. А ведь стоило только
о внучке заговорить.
Ну сейчас мы его урезоним. Даже без всякой дуэли.
Я ставлю акцент на самом больном вопросе:
— Катя унаследовала Рой, верно? — интересуюсь будто невзначай. —
А ты уверен, что она сможет контролировать его без меня? Со
временем Рой прогрессирует.