— Обер-гофмаршал, - с улыбкой отвечал канцлер.
— А как же Николай Петрович Шереметьев? Он же нынче занимает эту
должность. А еще, она для тайного советника, я же действительный
статский, - сказал я, прикидывая перспективы, а Безбродко только
улыбался.
Хорошо, что сдержался и не показал всю степень своего удивления.
Должность обер-гофмаршала, безусловно, позволяет сделать не шаг
вверх, а целый взлет. Пусть по функционалу подобное назначение
предусматривает обустройство стола императора, ну и всякое
разное... Завхоз, одним словом. Но кто исполнял именно это?
Шереметьев? Насколько я знаю, он занимался собой, собственной
личной жизнью, меценатством, но точно не работой. Такая себе, более
церемониальная должность, вводящая меня в русскую элиту.
Весьма вероятно, что с Павлом Петровичем, как императором, это
потолок, которого я могу добиться. Да и так... Попович в
обер-гофмаршалах? Ха! Но какой попович! Геройский, литератор,
прогрессивный деятель, законотворец. Правда целая кипа бумаг с
законотворчеством пока “в столе”, ждет своего часа. Не с Павлом
многое двигать в массы.
В наличии и ряд проектов, которые нужно обязательно заканчивать,
а над некоторыми, например, “Своде законов Российской империи”
работать не менее года. Благо, что проект ведет команда, которая
числиться моей, а я несколько от этого процесса удалился. Но все
равно, придется вновь вникать и смотреть, что там без меня
сделали.
— Что с Шереметьевым? - повторно я спросил.
— Начнем с того, что государь не доволен им. Тут речь не только
о том, что он даже редко показывается при дворе, занимаясь больше
своим театром, вопрос состоит в моральных ценностях Николая
Петровича, - и вновь эта ухмылка.
— Прасковья Жемчугова? Дело в этой страсти Шереметьева к
крепостной актрисе? - догадался я о каких моральных ценностях идет
речь.
Точно старый лис напел Павлу про Шереметьева.
— Заметьте, что Жемчугова была весьма любима матушкой
императрицей Екатериной Великой, которая даровала актрисе даже свой
перстень и выказывала благосклонность, - сказал канцлер, который
сегодня оказывается более чем откровенным.
Дело даже не в том, что Александр Андреевич сейчас называл
Екатерину II таким образом, за который при дворе можно очень сильно
отхватить неприятностей. Безбородко намекает мне, что им была
провернута интрига по дискредитации Шереметьева.