Я опоздал всего лишь на десять часов…
…С рассвета этого дня, как раз в то время, когда эсэсовцы ворвались в квартиру Фогеляйна, мы пытались пробиться сюда к этому кирпичному, штукатуренному в серое, дому, находящемуся почти в самом центре района Шарлоттенбург.
Для осуществления операции, в распоряжении моей спецгруппы «Зеро» действует танковый батальон, из состава 3-й ударной армии, и батальон пехоты 47-й армии Первого Белорусского фронта. Помимо того, лично меня и мою спецгруппу опекает команда офицеров спецназа Управления Госбезопасности НКВД, а руководит всей боевой операцией прорыва полковник НКВД Влас Слогодский. И все вместе эти боевые соединения являются всего лишь прикрытием для меня и тех высокопоставленных немцев, которых я должен встретить в воюющем Берлине и затем увезти с собой в Москву.
Все наши спецназовцы обряжены в простую солдатскую униформу без погон: каска, телогрейка, шерстяная гимнастерка, штаны и сапоги. Но под фуфайкой у каждого – бронещиты. Все блестяще владеют приемами рукопашного боя и, практически, всеми видами оружия воюющих армий, вплоть до снайперских винтовок и трофейных панцерфаустов. Однако никто из них не знает истинной цели операции, их задача – моя личная безопасность.
Через каждые три часа по рации я докладываю состояние дел в приемную Берии, но о задачах этой операции в Кремле не знает никто, даже Сталин. Я боюсь, что с её завершением, меня могут ликвидировать, как ненужного свидетеля, поэтому для подстраховки у меня для всесильного шефа НКВД есть сюрприз, и если со мной что-либо случится не так, то вся правда об отношениях Фогеляйна и Берии станет известна Сталину и Жукову. Я уверен, что Берия догадывается об этом – не дурак, и это должно гарантировать мне жизнь…
Вся наша команда продвигалась вперед лишь второй волной после того, как основные части наших войск медленно прорывались внутрь города квартал за кварталом. Немцы сопротивляются отчаянно, по сути это было массовым самоубийством – поведение защитников Берлина можно сравнить, наверное, с японскими "камикадзе". Такое же отсутствие альтернативы – только победа или смерть во имя фюрера, который и сам уже стоял на краю могилы,
В ряды обороняющихся Берлина встали и престарелые ветераны Первой Мировой и четырнадцатилетние мальчишки, вооруженные панцерфаустами. Солдаты регулярных войск, прежде чем сдаться, сражаются до последнего патрона, пацаны из фольксштурма плачут, но не сдаются вообще, пока их не убьют, они упорно жгут наши танки фаустпатронами и забрасывают их с разных этажей противотанковыми гранатами и горючкой с «коктейлем Молотова». Поэтому наши танкисты не могут ехать с открытыми люками, это верное самоубийство, особенно при попадании в танк кумулятивных патронов – потом из машины не выбраться, он станет стальным склепом для всего экипажа.