Засыпающий мозг почему-то перепутал все воспоминания. И в
полудрёме мне мерещились то стены ковидника ЦГБ*, то момент после
операции (в другое время и в другом месте), то как я лежал с
капельницей после приступа панкреатита в частной больничке.
Цена за капельницу была явно завышена.
Мозг будто старательно игнорировал настоящее, подсовывая
привычные картинки, подмешивая кусочки чужой жизни.
***
Помню как страшно было в первую ночь в ковиднике.
Задыхаешься, из носа течёт не переставая. Кажется, что вздохнуть
не получается и если лечь на спину захлебнёшься. Дикая слабость,
сильнее обычного, постоянная сонливость и бошка болит
перманентно.
И в то же время: воспоминания о том, как страшно прислушиваться
к бою Четвёртого с биджу из убежища в горе.
И рядом, снова ЦГБ, словно кто-то наложил полупрозрачным
слоем,
страх что если не умер ты, то умрёт кто-то в твоей или соседней
палате.
Женские и мужские палаты на этаже чередовались. В соседней
палате так страшно ночами стонала какая-то бабушка.
Но при этом утром она была настолько омерзительно бодра и
весела, что первой бежала на процедуры, обгоняя медсестру с
коляской для неё же.
В темноте горит лампочка большого короба непонятного
назначения... В темноте мерцает красная лампа аварийного освещения,
стены вибрируют от истошного воя беснующегося биджу.
На голову сыпется песок и пыль. Люди вокруг замерли, как зайцы в
норе. Тревожное ожидание, звуки взрывов... Вокруг звуки тяжёлого
дыхания со свистом и хрипами и стонами. Сам дышишь так же, думаешь,
о том, что рыбы на суше, должно быть, ощущают себя так же.
И стоило лишь перестать прислушиваться к хрипам, бояться что
кто-то перестанет дышать, так соседей стало ещё больше.
Настолько больше, что всем не хватало места в палатах и
некоторые лежали в коридоре. Даже отстроенных недавно на пустырях
за городами госпиталей было мало на всех болящих.
Страшнее всего было ночью идти в туалет в конце коридора, если
кто-то уже занял туалет при палате.
Страшно было запнуться об провода и выдернуть их из шуршащих
коробочек бежевого цвета, немного похожих на системный блок.
А каждое утро меня будил гулкий звон и грохот выгружаемых
кислородных баллонов. Здоровенных голубых цилиндров, которые катали
под окнами часов в шесть утра матерящиеся дядьки. А может быть они
были красные... Память штука ненадёжная, зыбкая и изменчивая.