Неожиданно тишину комнаты нарушил сигнал телефона, что принадлежал Счетоводу. Он снял очки и тут же поторопился ответить на звонок, устало массируя прикрытые веки. Разговор оказался коротким и не требующим никаких ответов.
— Идемте, — обратился ко мне мужчина, возвращая очки обратно на переносицу.
— Куда? — тихо спросила я, с трудом отлепив свой язык от пересохшего нёба.
— Лев Евгеньевич готов вас принять. Куртку и вещи можете оставить здесь.
Я сделала ровно так, как сказал Счетовод и вышла вместе с ним из комнаты. Сердце выбивало под рёбрами жесткий быстрый ритм, от которого у меня моментами сбивалось дыхание. Но внешне я старалась держаться спокойной.
Конечный пункт моего путешествия по утробе этого огромного зверя, что звался «резиденцией», завершился на самом верхнем этаже. Мы на него попали с помощью лифта и судя по горящим красным кнопкам, он спускался еще и на нулевой этаж, где был расположен паркинг.
Миновав коридор, Счетовод несколько раз постучал в дверь и получив короткое «да», открыл ее для меня. Сжав свои пальцы в худые кулачки, я вздёрнула подбородок и шагнула вперед.
Большая квадратная комната была полностью отведена под классический кабинет. Спокойные приглушенные кофейные тона. Под ногами плотный мягкий светлый ковер. Большое окно выходило на террасу. Даже отсюда я видела, снежные горки, насыпанные на перилах.
У противоположной от двери стены, был расположен массивный письменный стол. За ним сидел Златопольский и щелкал мышью, всматриваясь в ультрасовременный тонкий экран стационарного компьютера.
По левую от меня сторону стоял небольшой кожаный диван глубокого кофейного цвета. Перед ним располагался столик с хрустальным графином. Он был наполнен янтарной жидкостью, которая очень напоминала коньяк.
Мой взгляд снова вернулся к центральной точке — к Златопольскому. Воротник его белоснежной рубашки был расстегнут всего лишь на две пуговицы. Тонкий с чуть опущенным острым кончиком нос, напоминал мне орлиный. Он делал лицо Златопольского каким-то по-особенному хищным и серьезным. Большие голубые глаза сосредоточено смотрели в экран компьютера, пока пальцы свободной руки иногда неосознанно касались нижней губы.
Златопольский какое-то время не обращал на меня никакого внимания. Но стоило ему откинуться на высокую спинку кресла и перевести немигающий взгляд в мою сторону, я тут же непроизвольно внутренне вся сжалась. Я боялась этого человека. Боялась его взгляда, в котором не было ни одной понятной мне человеческой эмоции. Боялась той незримой, но физически ярко ощутимой ауры власти и непоколебимой самодостаточности.