– Гарри, – представился Поттер. Он сознательно решил не называть
фамилию в поезде, хотя бы ещё на несколько часов сохраняя
анонимность. Понятно, что на вступительной церемонии её всё равно
назовут – и достанут после этого со славой Мальчика-Который-Выжил,
Гарри был уверен, – но мог же он ещё немного побыть простым
человеком.
Тягостное молчание опустилось на купе. Невилл ерзал на месте,
несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но терялся и
отступал. Гарри уставился в книгу, краем глаза наблюдая за соседом,
пытаясь сообразить, с чего вообще стоит начинать разговор. По идее,
стоило спросить что-нибудь о магии, но о чём конкретно? Ничего
нормального в голову не приходило.
Сгустившееся молчание нарушалось только шлепками лапы по толстой
жабе Невилла. Устраивая сундук, мальчик посадил её на стол.
Скромностью хозяина бородавчатое не страдало, и быстро осмотрев
купе, пожелало устроится на приглянувшимся месте.
Кот был не согласен, чтобы кто-то там сидел на нём и тем более
на его голове, и шикарный жабий прыжок был прерван ленивым ударом
лапой. Земноводное Шмякнулось о дверь купе и медленно сползло вниз,
но это его не остановило. В пару прыжков оказавшись на столе,
гордый жаб попытался вновь и ожидаемо опять получил. Так и
продолжалось.
Гарри уже собирался спросить какую-нибудь пришедшую в голову
чушь, вроде той, есть ли у Невилла какие-нибудь нечеловеческие
родственники, как у других его знакомых в магическом мире, когда
дверь купе снова распахнулась.
– Тут не занбрбрбр, – начал было первый заглянувший рыжий
парень, но тут же получил жабой в лицо.
Стоящий чуть позади и выглядевший его точной копией пацан
попытался сдержать смех, но у него ничего не получилось, и он
откровенно заржал. За что тут же тоже получил жабой, которую первый
смог отодрать от лица. Теперь отплёвывались, давясь при этом от
смеха, уже оба.
Последний рыжий мальчишка, немного младше первых двух, возраста
самого Гарри, наверное, только тяжело вздохнул. Это не помешало ему
поймать гордого жаба, который, почуяв свободу, попытался сбежать
куда-то вглубь вагона.
Наконец, старшие из рыжего семейства немного успокоились.
– Извините, что так получилось, – счёл нужным извиниться за Кота
Гарри. Судя по довольной роже самого пушистого, тот просить
прощения не собирался, и никакого пиетета перед собратьями по
рыжести не испытывал.