Бэй качнул головой.
- Нет. К ней прислали только одного лекаря. Все остальные были у
Джиао, которой, - он помедлил. – Нездоровилось.
- Значит, я не буду принимать это, - сказала Саша.
Уничтожить пакетик с порошком было несложно, она просто бросила
его на угли жаровни. Однако этим не ограничилась.
Ей давно уже казалось, что семье Гу, если они хотят удержаться у
власти и не допустить усиления дома Ньян, следует пошевелиться. А
только доставать ее своими требованиями.
- Я хочу написать письмо отцу Лоан, - сказала она. – Это
допустимо?
- Да, - безэмоционально произнес Бэй. – Но если императрица
захочет сделать это официально, послание прежде прочтет цензор,
потом цзяньгуань-советник. И только после этого оно попадет на стол
к императору. И если император соизволит и поставит малую печать,
письмо будет отправлено.
Этот вариант отпадал сразу.
Оставалось только подкупом через слуг. Но это тоже было опасно.
Если за ней следят, то такое послание перехватят сразу.
- А если я напишу прошение, чтобы ко мне прислали мою младшую
сестру?
- Это выход, госпожа, - проговорил Бэй. – Но ты должна понимать.
Незамужняя девушка из знатной семьи, вошедшая в запретный город,
останется там навсегда.
Неожиданно и неприятно.
- Еще ты должна понимать, что младшая сестра Лоан с большой
вероятностью может стать наложницей. И в этом случае противостояние
между вами будет не менее жестоким, чем с Джиао. Когда на кону
корона, родственные узы ничего не значат. Для семьи Гу не будет
иметь значения, какая именно из дочерей станет императрицей.
Высокие отношения.
- Но я могу просить, чтобы ко мне допустили мать Лоан? - сказала
Саша.
«Да, это возможно», - голос Бэя прозвучал в сознании, а сам
страж внезапно застыл и как будто ушел в себя, прислушиваясь к
чему-то.
В этот момент в покои поскреблась служанка.
- Войди, - сказала Саша.
Девушка проскользнула внутрь, озираясь и кланяясь до земли и
проговорила:
- Госпожа, к вам пожаловала государыня вдовствующая
императрица.
Саша застыла. Но ведь в прежнем сценарии не было такого?
Похоже, прошлое меняется с каждой ее попыткой что-то
изменить.
Вдовствующая императрица Чжао вошла в покои. Женщина, с круглым,
слегка одутловатым лицом, в молодости, вероятно, она была редкой
красавицей. Она и сейчас явилась во всем великолепии, с высокой
прической, в короне, вся в золоте и драгоценных камнях. Ее
темно-вишневое платье все горело драгоценной вышивкой, словно
павлинье перо.