она? Потому что вспомнила…
– …Дядя, как она смеет!
Простолюдинка, дрянь! почему она такая же, как я?
Прелестная девочка лет девяти в
пышном «взрослом» платье тащит Марту за косы по полу, сперва по
мягкому ковру спальни, куда Марта упросила проводить
сестрицу-горничную, чтобы хоть глазком посмотреть, как живут
господа, потом по жёстким каменным плитам зала. И вдруг со всего
размаха с недетской силой толкает Марту, и та летит лицом в чьи-то
грязные сапоги. Еле успевает инстинктивно выставить вперёд
локоть.
Чья-то рука вздёргивает её за
шиворот. Сердечко у Марты уходит в пятки. Барон… спаси и сохрани,
Божечка, сейчас убьёт!
Он осматривает Марту, как курёнка,
разве что за ногу не поднимает.
– Что вас так рассердило, моя
прелесть? Да, действительно, похожа, и что с того?
– Дядя, как вы не понимаете? Я
красивая! Вы всегда говорите мне, что я самая красивая! А
эта шваль так на меня похожа – значит, и она красива? Видеть её не
могу! Запорите её!
– Глупости, – неожиданно одёргивает
её барон. Стряхивает с руки Марту. – А ну, брысь! И чтобы ноги
твоей здесь не было! – И снова племяннице, ласково: – Солнце моё,
вы её больше не увидите, обещаю.
– А я сказала – запорите! Пусть…
пусть ей уши отрежут, вот! Лицо порежут, разбойникам отдадут! Ну
дядя, – тон сменяется на капризный, – вы же всё можете, ну
пожалуйста… Да я спать не смогу спокойно, пока она со мной одним
воздухом дышит! Тварь подзаборная! Кто её сюда привёл?
Как уж там улещивал барон племянницу,
единственную дочь покойной сестры, единственную наследницу – Марта
уже не слышала, кубарем скатившись с парадной лестницы и нырнув под
пролёт. Забилась под ступеньки и дышала, как рыба, широко раскрыв
рот, чтобы воздух выходил не с таким шумом, не услышали бы. И долго
не решалась вылезти, а сестрица всё никак за ней не приходила,
боялась случайно выдать.
– …Жана-кузнеца племянница, –
услышала над собой. – В прошлом году осиротела, вот хотел к делу
пристроить, на кухню или в прачки.
Две пары ног не торопясь, твёрдо
печатая шаг, спускались по ступенькам, казалось, прямо над головой
девочки.
– Прикажете сыскать? – Вкрадчивый
голос понизился до шёпота: – Привести?
– На кой она мне… сейчас, – холодно
отозвался барон. – Не любитель. Девка должна быть девкой, в теле, а
эта пока так, недоразумение. Что я с ней делать буду? Жану скажи,
чтоб сюда не пускал, пока Анну в пансион не отправлю. А там…
поглядим. Пригодится.