Я на мгновение остановился, наблюдая, как в тонких лучиках света
в воздухе плыли многочисленные пылинки. От них у меня сразу же
зачесался нос, и я звонко чихнул.
— Вот так я и определяла, что ты был на чердаке. Всегда с
красным носом ходил.
Я мысленно выдал себе хорошую затрещину. На ерунде попадался
же!
— Обожди, — сказала бабка и потянулся к ближайшей коробке. Она
вытащила из него домотканые циновки, округлые блестящие камни и
медную тарелку. Я с любопытством наблюдал за ее действиями.
Если Еремей хранил подобное в сейфе, то бабка Анфиса не
сильно-то прятала свое богатство.
— Садись, чего застыл как истукан? — в ее голосе прорезались
привычные ворчливые нотки.
Опустившись коврики, бабка положила камни в тарелку и закрыла
глаза.
— Первое, чему должен научиться маг, — начала она, — это
обращаться к собственной силе. Для этого существует медитация. Она
позволяет телу расслабиться и очистить разум. Так ты сможешь лучше
видеть магию, заключенную в твоем теле. А теперь дыши и постарайся
ни о чем не думать.
Я послушно засопел. Но в голове постоянно появлялся образ то
призраков, то беловолосой девчонки, то почему-то Санька с
удочками.
— Да что ж ты пыхтишь, как паровоз-то?! — не выдержала бабка,
приоткрыв один глаз. — Спокойнее надо! Размереннее!
Она так рявкнула, что у меня аж дыхание застряло в горле.
Затем началось долгое и нудное занятие. Постоянно покрикивая,
она объясняла мне азы ритма и глубины вдохов.
Я так тщательно старался следовать указаниям бабки, что в итоге
у меня закружилась голова от переизбытка кислорода, постоянно
свербило в носу, да и начался кашель.
— Все с тобой ясно, — проворчала бабка Анфиса. — Поднимайся. На
сегодня все.
— Это не самое лучшее место для таких упражнений, — хлюпая
носом, сказал я.
— Да уже без сопливых понятно. Придумаю что-нибудь. Теперь
ступай, я устала.
“Устала она!” — мысленно ругался я, трогая покрасневшую кожу на
носу.
— Подожди, а как выглядит это самое обращение к силе? Что я
должен увидеть?
— Свою магию, — важно произнесла она. — Она как защитный слой
вокруг тебя, подсвечивает тело разными цветами. Вот у друга твоего,
Александра, голубой, потому что воздух. Слабенько, заметно, только
когда он с силой работает.
— А какая у тебя ступень? — вдруг спросил я.
— Почти четвертая, — вздохнув, ответила бабка. — Если бы лучше
занималась, то переступила бы через нее, но видишь, как оно вышло,
— она обвела взглядом избу и скрылась у себя в комнате.