– Водки бы сейчас… – Гурон подошел к импровизированной
амбразуре и начал затыкать ее свернутой в жгут, прошитой
металлизированными нитями тканью.
– Ага, – поддержал его Штопор. – Грамм двести,
чтоб согреться.
– Мне не холодно. – Инок скомкал свой
маскхалат. – Это тебя от нервов трясет.
Прежде чем заткнуть амбразуру, он выглянул через заросшую травой
щель.
Угрюмые, давящие облака, макушки голых деревьев, стаи
вездесущего воронья, – все как обычно, если бы не цвет неба…
Над окраиной оно отливало матово-алым, ближе к центру Зоны
облачность начинала клубиться, опускаясь все ниже, будто там
образовался готовый вот-вот лопнуть исполинский нарыв. Смертельно
опасные метаморфозы – явные предвестники близящегося выброса
набирали силу с пугающей стремительностью, распространяя необычайно
сильное аномальное воздействие, сравнимое с внезапным,
сокрушительным ударом, до самых дальних границ Зоны Отчуждения.
Инок вдруг застыл, словно зачарованный, не замечая, как световой
индикатор уровня аномальной энергии на экране его ПДА пересек
красную черту. Где-то в глубине внезапно парализованного сознания
еще билась в истерике паническая мысль: уходи, беги, прячься!.. Но
он уже не слышал голос рассудка…
Отсветы масштабной катастрофы стали ярче, пронзительнее, облака
над Чернобыльской АЭС пришли в движение, – теперь они
стремительно неслись по кругу, образуя воронку, выстреливая по
сторонам клубящие вихри, отчетливо различимые даже отсюда…
Экран ПДА вспыхнул и погас.
В наступившей тьме глохли все мысли. Сознание порождало
жутковатые тени, слышался протяжный скрип, чьи-то глухие вздохи,
затем вдруг вернулся фрагмент реальности: ветер снаружи стих, не
шевелилась ни одна травинка, землю окутал зловещий саван тишины,
потом он с треском лопнул…
– Auswurf! [2] – Звук чужой речи вспорол удушливый,
загустевший воздух, и, вторя вскрику насмерть перепуганного
военного, где-то за Припятью в небо устремился призрачный поток
аномальной энергии, полыхнув от горизонта до горизонта мертвенным
светом. По облакам от эпицентра начавшегося катаклизма рванула
расширяющаяся кольцевая волна искажений, небо из багряного вдруг
стало изумрудно-зеленым, с черными прожилками, затем вновь
потемнело…
Штопор со стоном рухнул на колени, обхватив голову руками. Он
что-то нечленораздельно мычал, судорожно пытаясь встать на ноги, но
незримая сила, коверкающая сознание, не давала подняться, на губах
сталкера внезапно выступила пена, и он грузно повалился набок,
сотрясаясь в конвульсиях.