– Кова-арный! – улыбнулась Елена, отпирая дверь в кабинет. –
Тата, не верьте лести этого донжуанистого проныры! Для «Антонио»
существует лишь одна-единственная девушка в мире – его жена. Всем
прочим прелестницам он разбивает сердца и оставляет их, безутешных,
страдать… Вот, пожалуйста – делает вид, что не замечает вас,
Тата!
– Чего это – не замечаю? – возмутился Антон. – Я очень даже
наблюдательный, и вижу всех красивых девушек! Просто не пялюсь на
них, а любуюсь исподтишка, как то и подобает отличному
семьянину…
Ивернева рассмеялась, весело и беззаботно, ощутив себя среди
друзей.
– Проходи, отличный семьянин… – заворчала фон Ливен, впрочем,
весьма благосклонно, пропуская Антона в гулкий кабинет, пустоватый,
но заставленный цветочными горшками. – Помнишь, зачем я тебя
вызвала?
– Помню, – посерьезнел Алёхин, осторожно подсаживаясь на
диванчик, где уже расположилась Тата.
– Помнит он… – княгиня устроилась за маленьким письменным
столом, размером с ученическую парту, уместившим на себе лишь пару
телефонов. – В общем… В общем, начальница «бетовского» УСБС сегодня
отсутствует, и ее заменит Наталья Ивернева – капитан
госбезопасности из «Беты» и сотрудница тамошнего УСБС. О себе лучше
расскажи – Тата не в курсе твоих работ.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – смиренно ответил Антон. Поерзал
и заговорил, лишь изредка взглядывая Тате в глаза: – Как меня
зовут, вы уже слышали, а фамилия моя – Алёхин. Кандидат
физико-математических наук, разработчик бифуркационного анализа
исторических явлений, внештатный гражданский эксперт КГБ, – не без
гордости перечислив свои регалии, он задумался. – Всё началось с
того, что я частенько пересекался с Васькой… э-э… Василием Гариным,
братом моей Юльки. Мы с ним в шахматы рубились или пульку
расписывали. Вась… с-силий как раз получил диплом «Бауманки» и
разрабатывал софт для нужд Госплана… М-м… Кажется, под задачи
многомерной оптимизации. Да и не куда-нибудь, а на ЭВМ «Ольхон»,
первый комп с гель-кристаллическим процессором. Оказалось, что
гелевая архитектура идеально подходит для задач линейного и
нелинейного программирования. И мне как-то пришло в голову
помараковать над шахматной программой для «Ольхона» – я
предположил, что в шахматы такой софт будет играть лучше любого
Карпова с Корчным. В общем-то, я оказался прав, но и обнаружил
интересный побочный эффект – гель-кристалл, «желейка», как небрежно
говорил Васька, идеально подходил и для генеративных нейросетей, и
для бифуркационного анализа исторического процесса. Короче говоря,
у меня тогда впервые появилась надежда нормально рассчитывать те
самые «минимально необходимые воздействия» для изменения
реальности!