***
Старушка вела их по тропинке
прямо в глухой лес, казалось, деревья нависают над ними, стараясь
напугать, но Марине страшно совсем не было, Машенька радостно
улыбалась, сидя на папиных руках, а Виктор чувствовал, как в нем
просыпается магия. Захотелось зажечь Люмос, но мужчина сдержал
себя, опасаясь нарушить что-то ему неведомое.
— Правильно, касатик, —
произнесла старушка. — Магичить тут не след, а то плохо будет
всем.
— А где мы, бабушка? —
поинтересовалась Марина, озираясь. Лес был неизменным, но будто
мертвым — ни звука, ни шелеста не доносилось до
путешественников.
— Мы на пути промеж миров, —
не очень понятно откликнулась женщина, сотворив какой-то знак
рукой. — Придет срок, и ты ступишь на путь, а вот проводником или
еще кем — никому не ведомо.
— Вот оно как, значит, —
задумчиво протянула девушка, не очень хорошо поняв, что ей сказали,
но решив, что для расспросов время еще придет.
— Сейчас мы выйдем на
полянку, на которой надо будет постоять молча, — произнесла бабушка
напряженным голосом. — Справитесь ли? Картины вам являться будут
разные.
— Мы постараемся, — вздохнул
Виктор. — Вот только Машенька вряд ли сможет.
— Дочка ваша дитя совсем, ей
испытания не будет, только вам, — твердо произнесла старушка, после
чего они как-то внезапно оказались на полянке. — Помните! Молчать
надобно!
Перед глазами супругов встал
Хогвартс из того сна. Малфой, пытающий «грязнокровку», наводящий
палочку на Марину, отчего Виктор, не осознавая того, что делает,
закрыл девушку собой, и все исчезло. Следующим был Волдеморт, за
ним и безумная женщина, направлявшая палочку на закрытую Витей
девушку с криком «Круцио!»
Потом сцена сменилась и
перед глазами появился Дамблдор, заносивший нож над Машенькой,
заставив Виктора молча действовать. Но когда рука юноши прошла
сквозь горло старика, Виктор понял, что это иллюзия. Иллюзией была
и надвигающаяся огненная стена, и рушащийся замок, и падавшие
замертво подростки. Марина уже молча плакала, обнимаемая мужем. Тут
появился сначала герр Зигфрид, потом Дамблдор, потом кто-то
высокий, подавляющий своей силой, и все они обещали золотые горы,
защиту, что угодно… Но юноша и девушка не издали ни звука, и тогда
пришла боль. Почему-то она концентрировалась не в груди или голове,
а в области половых органов и… хм… таза, опускаясь по ногам и
поднимаясь по спине. Боль все усиливалась, меняя свой характер — от
жгучей до пульсирующей, но, когда, казалось, сил терпеть больше
нет, все пропало.