Примерно половина министров
поддержала смех. Не так искренне и безудержно, как Император,
скорее хихикая и посмеиваясь, но всё-таки.
Другая половина по-прежнему пребывала
в шоке.
Например, тот же министр иностранных
дел.
— Ваше Величество, — осторожно
произнёс он. — Это может привести к очень серьёзному
дипломатическому кризису...
— Слышал, чего Чернов сказал!? —
перебил его Император.
— «Давайте жить дружно»?
— Не-не! Другое!
— «В жопу»?
— Да-да-да-да! — защёлкал пальцами
Величество. — Вот туда свою дипломатию и засунь! У нас с Японией
вообще-то война, если ты забыл. Вы... Вы... Вы, — снова начал
задыхаться от смеха Голицын. — Вы видели лицо этой узкоглазой
ведущей!? А представляете, какая у Мусасимару в этот момент
физиономия была!? А-а-а-ай, твою мать. Я бы всё золото Империи
отдал, лишь бы на это поглядеть...
Наконец-то вдоволь отсмеявшись, Его
Величество встал.
— Господа! — произнёс он. — Вот так
надо вести внешнюю политику! Прямо, честно и с юмором. Мусасимару,
надеюсь, намёк уловил. Ну а теперь вперёд. Идите и разгребайте этот
дипломатический кризис. И да! Как только моя дочь вернётся, я лично
поздравлю её с успешной миссией. Всё! Все свободны!
Заскрипели стулья, и чиновники начали
спешно расходиться, пока настроение самодержца не качнулось в
другую сторону. Министра культуры уволокли за ноги.
Его Величество Император Голицын
взялся за пульт, перемотал выпуск новостей на несколько секунд
назад, на кадр с ухмыляющимся Черновым, стёр улыбку с лица и тихо
произнёс:
— Удружил, Чернов, ничего не
скажешь...
А затем набрал номер
непосредственного виновника события...
ㅤ
* * *
ㅤ
Голос у Величества был с хрипотцой,
как будто он его где-то сорвал. Да и тон загадочный.
Разговаривал со мной Голицын недолго,
подробности не обсасывал. Спросил, всё ли у нас схвачено в плане
возвращения домой, а потом на обед пригласил. Меня, Ариэль и
Патриарха Черновых. Поздравил ещё. Сказал, мол, молодец, Чернов, да
вот и всё.
Стоило положить трубку, как раздался
следующий звонок:
— Хера ты выдал! — а потом задорный
смех. — Слушай, у меня тут Линда лопается от гордости на предмет
того, что с тобой знакома!
— И тебе не хворать, Евгеныч, —
признаться, от звонка Жихарева на душе стало теплее, чем от победы
над вормиксом, а от улыбки аж скулы свело. — Линде привет. И
Веневитину привет. И Мие. И Нецали. И немцам обязательно. Всем,
короче говоря, привет. Как вы там?