Голубые глаза Люка потемнели, губы сжались в узкую полоску, брови гневно изогнулись.
- Посмотри, что там, в медальоне, - резко велел он. Слишком резко, слишком повелительно; в его голосе прорезались прямо-таки стальные нотки, пугающие больше зловещего свиста его шпаги, и Изабелла едва не сделала то, о чем он ее просил.
Ее руки испуганно потянулись к медальону, но тут же отдернулись.
- Нет! - выпалила Изабелла упрямо. - Даже не вздумай мне сейчас показывать своих подружек! Что она там, уродлива? Без глаза? Без носа? Ты с ней из жалости? Что?!
Все эти глупости Изабелла тоже почерпнула из журнала, когда немного его читала. Там был опубликован какой-то дамский трогательный роман, и красивый герой совершил нечто подобное. Соединил свою судьбу с судьбой увечной, но коварной и расчетливой девушки. И очень этим терзался.
Словом, трагедия.
Но Люк, кажется, этого журнала не читал.
Обхватив Изабеллу за плечи, он прижал ее к дереву, к шершавой и грубой коре, подавил все ее попытки сопротивления и снова повторил едва ли не по слогам, глядя злющим взглядом в глаза девушки:
- Открой. Его.
- Там девица, девица! - заверещала белка, мгновенно позабыв о том, как болела за Люка. - И прехорошенькая! Не позволяй ему тебе голову заморочить! Ишь, хитрец какой!
Но тут свое злое «вж-ж-ж-ау!» сказала шпага Люка. Распоров воздух, она едва не ткнула острием прямо белке в нос.
- Замолчи, глупый зверь, - процедил Люк зловеще.
И та, увидел сверкающую сталь у своей морды и суровый взгляд молодого человека, направленный на нее, мигом обмякла, пустила лужу и сдулась, как проткнутый шар, упав в обморок.
- Давай, - обернулся Люк к Изабелле. - Расстегивай его.
Стало совершенно ясно, что просто так Люк не отстанет. Изабелла, морщась и корча недовольные рожицы, взяла медальон и нажала на крохотную кнопочку.
Крышечка медальона отскочила и Изабелла действительно увидела портрет, но не девицы, а зрелой дамы с удивительно красивыми голубыми глазами и такими же золотыми, как у Люка, волосами.
- Это портрет моей матери, - пояснил Люк. Голос его дрогнул и перестал быть таким пугающим и жестоким. - Единственный портрет, который… словом, он мне дорог. Я не мог допустить, чтобы этот глупый грызун потерял его где-то в лесу. Конечно, и тебя я не должен был бросать, прости! Но…
- Люк - выдохнула Изабелла, совершенно счастливая. Она обхватила его лицо ладонями и покрыла поцелуями его горячие щеки, его лоб, глаза и даже нос. - О, Люк! Да замолчи же ты уже!