– И голову… – эхом откликается ерзающая от страха Юлька.
– Голову не ломают, балда. Только сотрясение мозга может быть…
– А у меня было сотрясение мозга, – Юлька говорит так, словно сообщает важную новость, хотя об этом знают все. Легкое сотрясение случилось полгода назад, когда сбылись мрачные предсказания родственников, и Юлька, по привычке качаясь дома на стуле, таки грохнулась с него.
– Блин. Да не перебивай ты! – строго одергивает сестренку Надя.
– А он умер?
– Ну конечно, умер! Ты бы не умерла?! – Надя сурово смотрит на сестренку и сердится, – да не перебивай же, блин! Ну все, не буду рассказывать.
Юлька молчит. Дом давит на девочек, рядом с ним страшно. Но они не уходят. Вдруг Юльку привлекает какой-то блеск в щели между стройматериалами. Она легко соскальзывает с плиты, осторожно, точно двигаясь по минному полю, подходит к искусственной «горе», затем, осмелев, опускается на колени и шарит в щели рукой. Ее глаза сосредоточенно блестят, лицо напрягается, и, глядя на нее, почему-то напрягается и Надя. А если это ценность? И нашел ее кто? Юлька!..
Ухватив, наконец, добычу, Юлька встает с колен, раскрывает ладонь и ее лицо кривится – у нее в руке обломок из-под желтой пивной бутылки. Еще недавно они с Надей собирали такие же бутылки из-под «Жигулевского», сдавали, а на вырученные деньги катались на каруселях в парке.
– А ты думала, это клад? – Смеется Надя, чувствуя невероятное облегчение.
Юлька косится на Дом. Ей страшно, но одновременно хочется услышать продолжение истории. Вспомнив, что сейчас она находится в немилости у рассказчицы, она вопросительно заглядывает ей в глаза. Но Надя и сама горит желанием досказать историю до конца.
– Вот, короче… Но душа этого дядьки, ну, который с лестницы навернулся, не нашла успокоения. И каждую ночь, ровно в двенадцать часов, из этого Дома слышатся стоны и крики.
– Ужас… – Юльку передергивает. – А что означают эти красные огоньки?
– Это души тех разбойников, что зарыли здесь клад. Они охраняют его, понимаешь?
Юлька задирает голову и настороженно смотрит в черное окно.
– Давай уйдем отсюда? – Наконец предлагает она.
– Боишься? – Улыбается Надя. Ей и самой не по себе, но предлагать уходить от Дома первой (и кому? Младшей сестре!) совсем не хочется.
– Нет, просто холодно здесь, – ежится Юлька, – я не хочу опять болеть, чтобы мне уколы делали. Знаешь, как больно?