– Юля, услышь меня. Давай поступим так: статью с замечательным названием «Четвертый в кепке» пишешь сама, раз уж ты все это придумала. Это больше обсуждать не будем. А материал про убийство оператора я все-таки хочу поручить кому-то другому, либо Попову, либо Коростылевой. Мне кажется, ты начала «выгорать» на криминале и нужно взять паузу.
Юля насупилась и соглашаться не спешила.
– Нет, Егор Петрович, так не пойдет! Актеры «мои». Я их, если хотите, придумала, привезла, сопровождала и сопровождаю. Так нечестно! Не могу я убийство кому-то отдать. Не могу. Убийство не отдам. Буду писать сама.
– Не надорвешься?
– Егор Петрович! Это я только с виду нежная и беззащитная, а на самом деле очень даже сильная и выносливая!
– Ну смотри. Тогда, будем считать, договорились. Завтра с планом журналистского расследования ко мне, – и встал, намереваясь проводить Юлю. Про себя Заурский торжествовал: все-таки он сделал так, чтобы Юля сама согласилась писать обе статьи, не отдала интересную тему, ведь профессиональная жадность – это хорошее качество для журналиста. Пожалуй, Сорнева лучший журналист в газете, толковый. После него, конечно. И главред засмеялся, вполне довольный собой.
Актриса Настя Капцова делала все, чтобы не показать своего испуга постороннему. Она улыбалась и бойко отвечала на вопросы следователя Уткина, не забывая при этом контролировать свою мимику. Настя боялась, что следователь задаст ей провокационный вопрос, а у нее не окажется правильного ответа.
Следить за лицом Настя умела с детства. Мама – актриса Театра юного зрител – часто ей говорила: «Мимика может сыграть с тобой злую шутку, Настя. Ты все время хмуришься». Мама считала, что многое в жизни человека определяет именно выражение лица. Окружающие склонны считать человека таким, каким он выглядит. Чем мрачнее физиономия, тем хуже люди думают о ее обладателе, а значит, тем больше конфликтов и проблем возникнет в отношениях с ними. И на самого человека, даже если он ни с кем не общается, может влиять собственное обличье – смотришь в зеркало на свою унылую физиономию и становишься все хуже и хуже.
Мамины уроки пришлись как нельзя кстати. Настя научилась улыбаться по поводу и без, демонстрировать белоснежные зубки и произносить: «Очень рада вас видеть», так, как будто она действительно рада. Такие нехитрые приемчики срабатывали почти всегда – Настю считали приветливой и доброжелательной девушкой.