Снаружи постучали. Даша опустила стекло и зажгла свет.
– Девушка… о! девушка, Вы как тут оказались? Мое почтение, леди.
Не вполне чтобы трезвый, не бритый мэн в кожаной косухе, разглядев в глубине салона Серафиму, приподнял пожилую мятую шляпу.
– Я заблудилась, – честно призналась Даша. – За нами там… полиция. Мы в пробку попали…
– Бывает, – необидно оборвал ее мэн. – Побудьте тут пока. Бодяга уже вся. Еще трое, дальше мамонты… минут тридцать придется постоять. Потом я ребят попрошу, они вас на объездное шоссе пропустят.
– Что за бодяга с мамонтами? – нос Серафимы нацелился на эстраду.
– Я выйду, осмотрюсь. Тут какой-то концерт или фестиваль, – откликнулась Даша.
– А мотоциклетки зачем? – не отставала бабка.
– Мотоциклетка, бабушка, это – «Урал» с коляской. А тут байки.
Даша выбралась из машины. Парень на эстраде как раз перестал шептать в микрофон. Динамики рявкнули, люди на площади повернули головы в сторону действа. За первым грохотом последовала нисходящая волна звуков, в которую попытался встрять человеческий голос, но не найдя лазейки в плотном потоке децибел заметался, пропадая и выныривая в такт ритму.
Даша огляделась. Теснились косухи, немного цепей… мелькнул одинокий ирокез… кожаная безрукавка, рука от которой на отлете держала дымящийся окурок… чужая рука перехватила… косяк пропал за спинами. Наголо бритая девушка, поднесла к губам горлышко темной бутылки, другая девушка, выхватила из темноты остатки косяка и быстро коротко затянулась.
Рев оборвался. Парень на эстраде затряс волосами. Его команда бросилась врассыпную, освобождая место для следующих исполнителей. И опять: шепот в микрофон, ровный гомон толпы… настройка.
Даша уже приготовилась, почти прижала уши, в попытке защитить мозг от напора звуков, когда в толпе блеснули очки, прорисовался знакомый профиль и густая щетина.
– Слушай, тут Шевчук, – возбужденно оповестила она бабку, пролезая на заднее сиденье за курткой.
– Это который – осень?
– Ага. Осень…
Парнишка у микрофона отревел свое, ему похлопали. Потом хлопки усилились, раздались крики, переходящие в рев. Даша привстала на цыпочки. У микрофона стоял Кипелов. Как он пел! И как мало! Но за ним вышел… Дарья глазам не поверила.
Исчезла сквозная зимняя ночь. Он был рожден чтобы бежать, он открывал дверь в лето…