. Естественно, что подобного рода отступления от единой трактовки исследуемого понятия, которые характеризуют подход Б.С. Антимонова, не могут украсить (с точки зрения достоверности и объективности) предложенную им теорию источника повышенной опасности.
Несмотря на различия в квалификации источника повышенной опасности, несомненным достоинством подходов Е.А. Флейшиц и Б.С. Антимонова выступает указание на то, что вред личности или имуществу причиняется деятельностью, связанной с использованием некоторых объектов материального мира, опасность которой выражается либо через свойства самой деятельности (Б.С. Антимонов), либо через свойства вещей (Е.А. Флейшиц).
Рассматриваемый подход в начале 60-х годов прошлого столетия получил закрепление в трудах О.С. Иоффе, утверждавшего, что ст. 404 ГК РСФСР 1922 г. устанавливает особые правила ответственности не для юридических и физических лиц, а для определенного вида деятельности, связанной с повышенной опасностью для окружающих[52]. При этом он, в отличие от Е.А. Флейшиц, отождествлял понятия «деятельность, связанная с повышенной опасностью» и «источник повышенной опасности», которые, в свою очередь, рассматривал через категорию «эксплуатация». Так, О.С. Иоффе отмечал: «К разряду объектов, эксплуатация которых представляет повышенную опасность для окружающих, относится не всякая, а лишь такая техника, к которой от человека перешли не только орудия в собственном смысле, но и двигательная сила»[53]. Для того чтобы вывести общее определение деятельности, представляющей повышенную опасность, О.С. Иоффе предпринял не только попытку выделить общий признак такой деятельности, но и найти изъяны в общих признаках, предложенных «соратниками» по исследуемой концепции.
Так, относительно подхода Б.С. Антимонова, который в качестве определяющего признака повышенной опасной деятельности предлагал рассматривать опыт прошлых лет, в течение которых деятельность проявила себя в качестве определяющей причины вреда, О.С. Иоффе указывал на следующий недостаток: при ориентире на опыт прошлых лет для признания за какой-либо деятельностью признака источника повышенной опасности пришлось бы каждое вводимое в эксплуатацию техническое средство проверять на предмет проявления повышенной опасности для окружающих под углом зрения такого опыта, что, например, вывело бы из числа источников повышенной опасности Московский метрополитен, на котором за весь период его эксплуатации не произошло ни одного несчастного случая