— Ах ты
сука! — прошипела я, хватая первое, до чего дотянулась. Кованый декоративный
подсвечник полетел ей чётко в голову. Шумская взвизгнула, прикрыв голову руками
и, наконец-то отделившись телом от моего супруга, повалилась на кровать.
Ланской. Мужчина,
которому я, трепеща от удовольствия, отдавалась на этой же кровати. Сейчас я
хотела его убить. Пустая бутылка вина, которую они, видимо, вылакали на двоих,
годилась, чтобы стать орудием убийства.
— Майя!
Стой! — я замахнулась со всей силы. Не попала. Бутылка разбилась о стену. А
жаль. «Самый молодой заместитель прокурора города Санкт-Петербурга был убит
собственной женой прямо в спальне» — я бы с удовольствием сама написала бы эту
статью.
— Тварь
поганая! Мразь конченая!
Я согнулась
пополам. Живот резко пронзила боль. Видимо, не готова я еще ни к метанию ядра,
коими служили подсвечник и бутылка, ни к боевому самбо несмотря на то, что
обоих хотелось голыми руками пришить на месте, ни к другим видам спорта.
Я вышла из
спальни под негромкое «Оставь её, она тебя сейчас не будет слушать», вышедшее
из поганого рта Юлии Шумской. Она права, эта тварь слишком хорошо меня знала, я
в таком состоянии слушать никого не стану.
Схватив
ключи от своей «БМВ» и светлое пальто Юли я рванула в гараж. Едва дождавшись,
когда ворота доползут до верхней точки, надавила на газ. С большим
удовольствием проехав колесами по дорогому кашемиру пальто, которое
предварительно бросила перед выездом.
Майя
В аптеку за
обезболом. Потом в ресторан «Счастье» на Малой Морской.
Название у
него как издевательство. Именно там господин адвокат Шумский назначил мне
встречу.
Я поюзала
интернет, стоя на обочине после его звонка. Адвокат Шумский действительно
существовал. И женат он был на этой суке – нарыла их совместное фото с
какого-то благотворительного концерта в филармонии. Интересно, что он от меня
хочет?
Загудела
сирена, проблесковый маячок посветил мне в глаза. Гаишники. Как вовремя.
Я стояла под
знаком «Остановка запрещена», аварийки не включила. Да ещё и гоняла, как
психованная по Большой Морской. Как будто Ланскому было бы хуже, если б я
разбилась. Этой твари чувство совести не знакомо.
— Старший
сержант Павленков, прошу ваши документы, — дядечка в форме и с брюшком подошел
к моей водительской двери. Я молча достала права и страховку, протянула в
приоткрытое до половины окно.