Я едва
сдержал ухмылку.
Тоже мне,
юные таланты…
Я таких на
завтрак ел еще до того, как их папаши на свет появились… К слову,
интересно, какой в этом мире год? Спрашивать в лоб слишком странно
будет, пускай даже и сославшись на удар головой. Ладно, потом
выясню, сейчас надо от этого типа отвязаться. Да и перекусить не
мешает…
— У меня
были хорошие учители, — сказал я, причем даже не соврав.
Обучали
меня действительно настоящие мастера своего дела и кто-то из них
после пал от моей же руки, когда примкнул к проклятому
Бальтазару.
— Не
припомню, чтобы раньше ты показывал какие-нибудь успехи, — буркнул
Сердюков, взял в руки мышку и несколько раз кликнул. — Все отметки
плюс-минус средние, выдающихся достижений нет, так, середнячок даже
среди середнячка… Ну и что нам с тобой делать? Драки между
курсантами строго-настрого запрещены…
Я мысленно
фыркнул. Судя по тому, с какой наглостью те трое попытались обуть
этого паренька, Сердюков то ли лукавил, то ли был плохо осведомлен
о порядках в заведении, в котором работает. Рискну предположить,
что официально оно может и так — вот только неофициально на все
творящееся в этих стенах закрывают глаза.
Собственно,
я оказался прав.
— Ладно,
раньше ты вроде не куролесил, так что отделаешься выговором и
отстранением от занятий на неделю, — Сердюков выпустил мышку,
откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. — Пока без
занесения в личное дело, но в следующий раз так просто ты не
отделаешься. Свободен.
Я делано
вздохнул с облегчением и кивнул. За семь дней как минимум
сориентируюсь, куда я попал и что с этим делать. А там видно будет.
Сердюков снова уткнулся в монитор, дав понять, что разговор
закончен. Я поднялся на ноги и направился к дверям.
В коридоре
я столкнулся с уже знакомой троицей, которую вел второй мужик. Как
ни странно, рука у Пожарского уже была как новенькая — видимо,
целительство в этом мире тоже развито. Окинув меня злобным
взглядом, Пожарский, проходя мимо, процедил:
— Мы с
тобой еще не закончили.
— Пошел
нахер, — с улыбкой ответил я, не без удовольствия глядя на то, как
вытягивается его морда.
Похоже,
внук великого князя редко слышит в свой адрес подобные слова. Ну,
ничего, пусть привыкает. Все четверо исчезли в кабинете Сердюкова,
захлопнув дверь, из-за которой послышался его громкий
голос.