Вяткин, помнивший немало насчёт «закона о кооперативном
движении» и множества сопутствующих тому обстоятельств, не смог
сказать, несмотря на все расспросы спецгруппы (сориентированной
когда-то ещё по заданию Косыгина) - принимался ли отдельный закон
«об ИТД» ранее ТОГДА (и когда, если да).
Впрочем, сейчас уже было неважно. Решение сгладить «за счёт
возможностей подсобных хозяйств» хотя бы часть проблем с
продовольственными товарами, было принято. Оно не несло никакой
явной угрозы порядкам в стране, выглядело довольно естественным
«послаблением с заботой партии о людях» и было разумно оформлено в
плане стоимости патентов и щадящей налоговой нагрузки. На первые
пять лет налог сделали всего 10%, проинформировав население, что в
1986, он будет поднят до 13% «надолго».
При обсуждении закона на «Малом» никаких иллюзий не было. На
быстрое, по советским меркам «послабление» пошли ради двух
целей:
«Посмотреть, что выйдет», оценить все сопутствующие
недостатки..
И.. чтобы «на рынках можно было купить всё». Пусть и чуть дороже
чем в махине совторговли.
Великая страна, запутавшаяся в социалистическом планировании,
сделала первый шаг насчёт «отдать мелкому частнику» (слово,
разумеется, такое не звучало нигде) возможность подкармливать
население, заинтересовав того возможностью прибыли.
Просто заткнуть самую неприятную именно основной массе населения
дыру в плановом хозяйстве. И слегка смягчить те то тут, то там
возникающие «пустые полки».
«Половинчатое решение», но пока на большее «Малое» не
решилось.
Сам Григорий Васильевич, даже заняв высший пост, пока не рискнул
и на сантиметр сдвинуться от принятого коллегиального стиля
руководства, держа в голове примерные даты возможных смертей
соратников.
Своих людей он расставит чуть позже, а пока ему ещё нужна была
пара лет для окончательного утверждения на новом посту.
Пожеланий от стариков, организовавших ему пост, фактически было
два:
Во-1, не валить недостатки на прошлую власть. Пора уже было
прервать эту порочную «хрущёвскую» традицию, когда новый генсек
находил, за что обвинить персонально предыдущего. «Тогда», на
третьем круге, Михаил Горбачёв довёл удобную традицию до того, что
страну сломали.
Во-2, не наломать дров, сразу бросившись в большие (и
необходимые) реформы.
С тем, что время уходит, соглашались все. Но в глазах тех, кто
неведомой волей и устами шкета получил предупреждение из будущего,
он видел старческий страх — лично увидеть ТО самое начало крушения
страны. Пусть и с другим первым лицом..