Наконец, хозяин не выдерживает: ну хватит, а?!.. не на службе ведь. На, накати вот!..
Спустя какой-то час валторнист спускается в гостиничное лобби и незаметно подмигивает тромбонисту с арфисткой. Те синхронно поднимаются и идут к портье, чтобы отвлечь его внимание. Валторнист тем временем проворно волочет от лифта ватное тело сексота. На крыльце материализуется контрабасист, который тело и перехватывает. И вся эта оркестровая сыгранность явно свидетельствует о грамотном заговоре и далеко идущих намерениях.
Вскоре бесчувственный стукач живописно разложен на клумбе как раз напротив полицейского участка. В руке его пустая бутыль, на груди – свежая блевотина, а в промежности – темное влажное пятно. Натюрморт завершает бездуховный порнографический журнал, который бесстыже выпирает из оттянутого кармана… …Поутру сексот мучительно разлепляет слипшиеся веки. Он лежит в незнакомой койке и в такой же незнакомой комнате. На окнах – решетки, на стене – некий плакат с надписями не по-нашему. Стукач мучительно фокусирует взгляд и с ужасам определяет первое слово: «Achtung!» Следующее прочитанное им слово выглядит еще страшней: «Polizei».
И тут наш стукач понимает, что попал он не иначе, как в бункер к недобитым фашистам, и надежды на спасение у него нет…
Действительно, вскоре в комнатке появляется блондинистый гестаповец в форме с погонами-плетенками, как в фильмах про войну и немцев. Сексот испуганно втягивает голову в плечи, потому как уже знает, что сейчас прозвучит «хэндэ хох!» и «шиссен!» Белобрысый гестаповец официально улыбается, что-то каркает и уходит.
Что делать?!..
Во рту арестанта – раскаленная пустыня, в голове – полярная ночь. Вскоре, однако, чернильную тьму мозгов пронзает тоненький лучик… медленно набухает желчью, угрожающе пульсирует и, наконец, приобретает черты обычного зоновского прожектора, лупящего прямо в лицо со сторожевой вышки!..
Жизнь кончена. Даже если пленник и сумеет каким-то чудом удрать из этого Бухенвальда, то на Родине ему ничего не светит. Дискредитация чести и достоинства советского гражданина, идеологическая диверсия, разглашение государственных тайн… И никто – ни дирижер, ни коллеги-оркестранты, ни даже куратор «оттуда», – никогда за него не заступится!..
Тем временем в комнатку вновь заходит белобрысый гестаповец, но теперь – с молодой девушкой в штатском.