Кладовщик вернулся, держа в руках ботинки, положил их рядом с
майкой на стол. По второму кругу обратился к тетрадке.
— Фамилия! Участок какой?
Я представился, тот сделал запись в тетрадке. Манипуляции с
ручкой давались ему непросто — рука слушалась плохо. И пока он
изощрялся, я проверил майку и примерил ботинки. Те еще говнодавы,
ходить в таких летом, в 40-градусную жару, врагу не пожелаешь.
— Расписывайся, — кладовщик придвинул ко мне тетрадь, положил
поверху ручку, и на лице у него так и было написано — у нас тут,
мол, полный сервис.
— А робу и штаны вы забыли выдать, — я заметил, что в моей
строчке в тетради уже и то, и другое выписано.
— Так вон, — он кивнул на старье, оставшееся лежать на
табуретке. — Выдал.
Во жук!
— А я думал, это образец, для примерок, — схитрил я, чтобы сразу
не ссориться. — А новее нет? — я вскинул бровь.
— Не-а, — он снова сел за стол и уставился в одну точку.
Как будто выключился из рабочего режима, словно робот.
— А там чего? — я указал на тюки с явно новой спецовкой.
— Там не про твою честь, — хмыкнул кладовщик. — Иди давай,
надоел.
Во как, ничего се, борзый дедок попался! Решил, значит, себе
спецовку прикарманить. Наверняка на бутылку у работяги с пилы
обменял. Знаю я такие выкрутасы, сам на этом заводе много лет от
зари до зари отпахал.
И, конечно, с такими умниками разговаривать давно научился.
Потому молча сгреб в охапку выданное и направился к выходу.
Кладовщик уже примерялся ко второй рюмке и полез за настойкой, но
завидев, что я лыжи мажу, аж закашлялся.
— Погоди, куда намылился? — прокряхтел он. — А расписываться в
журнале кто будет?
— На кудыкину гору! — хмыкнул я. — Такое добро не имеет
хозяйственно-экономической ценности, оно на ветошь идет.
Расписываться тут не за что. Так что как вы в своем журнальчике
запись исправите, так я и распишусь.
Я взялся за ручку двери, и вправду собравшись уходить. Но
кладовщик предсказуемо переполошился. У него-то отчётность, все
подписи должны стоять, а то при проверке можно и на хищение
социалистической собственности встрять. Неравномерный обмен чекушки
настойки на реальный вполне себе срок.
— Погоди, чего раскудахтался, — уже примирительно сказал
кладовщик. — Чего говоришь, не доглядел я что-то?
— Самую малость, ага, — я убрал руку от двери.
— Ек-макарек, — мужик под дурачка по лбу себя ударил. — Так ты ж
не то взял! Это у меня так, лежало тут…