Ну а дальше он коротко, но вполне понятно объяснил, что теперь
из-за моих манипуляций надобность в доработке «бычка» отпадет.
Теперь деталь смогут дорабатывать непосредственно на окончательной
сборке. И все бы ничего, но если эту операцию заберут, то халявных
нормочасов у цеха больше не будет.
Сергей Алексеич чуть подался ко мне и едва различимо шепнул:
— Ты же мальчик не маленький, понимаешь – от этого карман Саныча
пострадает, потому что Старый на окладе, и эти нормочасы, скажем
так… Как прибавочка…
— Понятно, можно не продолжать, - перебил я мастера, заметив,
как пригрела ухо секретарша, закончившая звонок.
Мне и на самом деле все стало понятно. Нормочасы с «бычков» шли
в зарплатную ведомость «специально обученных» людей. Ну а после
получения денег те мигрировали кому надо в карман по
договоренности. Схема плюс-минус стандартная, встречалась везде,
где использовалась сдельная оплата труда. Часть мужиков в цеху
сидели на окладе. Обычно это высокие слесарные и станочные разряды,
где надо делать сложные детали, не гоняясь за нормой. Но другая
часть работала на сделке, и вот там работяги гнали, как не в себя.
Чтобы заработать копеечку, перевыполняли норму порой вдвое. И
многие нечистые на руку мастера или начальники такой возможностью
сверх месячного плана злоупотребляли. Иногда самым наглым образом,
например, оформляли рабочий разряд на ИТР-овца или даже на
уборщицу, и через неё выводили «излишки» нормочасов. Кстати, это
объясняло вечный наш аврал и наличие срочных позиций. Потому что по
документам штат цеха был укомплектован, а по факту всегда оставался
некомплект.
По факту, облапошивание с нормочасами всегда были обратной
стороной сдельщины. Никто с этим не боролся ни в Союзе, ни в
Российской Федерации, но негласным правилом всегда было, что такие
манипуляции не делаются с ответственными позициями – на чём нибудь
не столь важном можно было этот шаляй-валяй проворачивать. А
аварийный сброс всё-таки был именно такой позицией.
Всё это я успел осмыслить, пока мастер стремительно бледнел и
стал уже цвета простыни. Не зря всё-таки это место предбанником
называют, нехорошо тут людям.
В этот момент телефон на столе у секретарша снова зазвонил.
— Заходите, – сообщила она. – Климент Александрович
освободился.
Мастер спешно поднялся, кивком пригласил сделать то же самое
меня и открыл дверь кабинета начальника. Начальник оказался
небольшого роста мужиком с бровями, как у Брежнева. Он сидел за
длинным столом, вокруг которого были расставлены стулья, на них во
время бесконечных совещаний сидели замы и мастера. На столе стоял
точно такой телефон, как у секретарши, по столешнице была
разбросана куча бумаг. В свете ламп бросала отблески хрустальная
пепельница. На стене за спиной Саныча, как у любого другого
уважающего себя начальника, висел портрет Ленина.