– Но ты же лечишь Буна и успешно лечишь! – орет, чуть не
захлебываясь, Кромта. Да, парень на пределе и лежащие вповалку
приятели дополнительно добавляют ему стресса.
– Это совсем другое! Бун никогда не болел этой дрянью! Это
другое, Кромта, клянусь тебе!
– Слушай ты, как тебя там! – опять вмешиваюсь я. – Ну убьешь ты
его, этого горе-целителя. И что дальше? Может даже пришьешь и меня
до кучи. Дальше-то что, спрашиваю? Твою матушку не вернешь!
Понимаю, это горе, и охренеть какое горе, но опомнись – Данте хотел
помочь, пусть и так паршиво, но всё же! А ты его в расход хочешь
пустить? Где справедливость? Он что ли виноват в том, что эта
зараза съела ее? А? Ну, ответь, мститель!
Моя гневная отповедь Кромту добивает окончательно. Он
разражается плачем, отходит и внезапно направляет острие клинка
себе в шею.
– В таком случае мне незачем жить в таком-то вот сраном мире, –
говорит он, протыкает себе горло и заваливается, кашляя кровью.
– Нет! – только и успели мы крикнуть напоследок.
Дантеро роняет фальшион, хватается за волосы и садится на
землю.
– Нет, нет… – как в трансе, бормочет он. – Да за что мне это, за
что?..
Я стою, как дура, хлопаю глазками, не знаю, куда и деваться. У
меня ощущение, что не влезь я со своими тараканами, вполне возможно
парень остался бы жив. Хотя, как после такого жить?
У Дантеро шок. Трясется весь, родненький. Присаживаюсь рядом,
осторожно кладу руку ему на плечо.
– Извини меня, Данте, – говорю я, чуя, что сама вот-вот
разревусь. – И за коробочку тоже.
– Ты не виновата, Лео, – отвечает он, покачиваясь. – Ты не
виновата…
– Может, пойдем отсюда? – робко спрашиваю.
– Да… пошли, пожалуй.
Дантеро поднимает брошенный Кромтой сверток, сует его в карман,
не забывает и фальшион, еще раз окидывает дворик печальным взглядом
и идет прочь. Следую за ним, тихая, как мышь.
Какое-то время идем молча. Дантеро погружен в свои невеселые
мысли, да и я тоже далеко не на подъеме. Вечно лезу не туда куда
следует. Я уже рассказывала, что это приводит к печальным
последствиям? Тогда вот вам еще история: когда мне было лет
пятнадцать, за мной волочился паренек. И мне он не нравился от
слова совсем. И дело не в том, что он был ушастым и носастым
нытиком, тихоней и соплёй. Нет, он постоянно доставал меня
слезливыми признаниями в любви. В конце концов, в ответ на шантаж:
«я покончу с собой!», я просто сказала ему: «действуй!». И он
попытался, прикиньте? Откуда я знала, что у него беды с башкой?
Депрессия, ПТСР после развода неблагополучных родителей, на
регулярной основе устраивавших пьяные драки. Слава богу, парнишку
откачали, но в психушку воздыхатель угодил.