Долетели молча, каждый думая о своем.
Лично я понимал, что СССР развалится, это почти объективный
процесс. Все против этого государства – внутренние процессы
(экономические, политические, национальные), внешнеполитические
(развал социалистической системы, постоянное давление Запада). И
даже субъективные причины стали резко против. Бюрократическая
структура, как обезумевшие клетки, начали уничтожать свой же
организм.
И ты, единственный попаданец, твердо
понимающий, вопреки словам дурного генсека, что, в любом случае,
ничего хорошего в этом нет. Но, с другой стороны, а что ты можешь –
принципиально сжечь себя на Красной площади? Да боров Миша только
хмыкнет. А боров Боря в хмельном пароксизме саркастически
засмеется.
Так и прилетели в Москву в минорном
настроение, что я, что маршал авиации Кожедуб. Одно хорошо, вино
кончилось, и мы сумели продремать, немного протрезветь. Из самолета
вылезли уже не в пьяном, а скорее похмельном состоянии. Но все
равно пришлось хорошо поесть в случайной столовой, попить крепкого
чаю, чтобы прийти в здравомыслящее состояние.
Потом они временно разделились.
Кожедуб приехал в Министерство обороны, все-таки он еще служил,
хотя во многом и условно. Я, хоть и целый прапорщик, но как раз
поэтому не спешил. В министерстве меня никто не ждал, звание еще не
то.
Иван Никитович, вообще-то, предлагал
идти с ним. Ему-то точно не откажут. А если и откажут, не смотря на
три геройские звезды и погоны маршала авиации, то у него и
просьба-приказ генерального секретаря. Попробуй тут откажи.
Но я решил не ждать Кожедуба. Приезд
маршала авиации в вуз с «просьбой» генсека мне показалось
чрезмерно. Вместо этого, наивно начал искать жевательную резинку,
чтобы сбить алкогольный дух и, конечно, не нашел ее.
Ха-ха, кто же найдет в Москве в 1988
году жевательную резинку в свободно продаже? Потом нехотя поискал
зубную пасту. Опять минус. В конце концов, случайно нашел шампунь.
Попал на распродажу. «Выбросили» для меня вовремя.
Потом уже, кое-как забравшись в
физкультурный институт (официально ГЦОЛИФК), который на целых пять
лет станет моим домом. Очень я, наверное, выглядел страшновато –
диковато. Похмельный прапорщик с диким амбре изо рта. В наше время,
в недалеком будущем вневедомственная охрана не то, чтобы не
пропустила, полицию бы сдала.