Сириус не оправдал его надежд на обретение союзника в его лице.
Они перестали мучить его, крестный стал выглядеть лучше, но это не
принесло Гарри должного облегчения. Ведь это значит, что он сдался.
Они убедили его, заговорили зубы, и теперь он был одним из них. Он
больше не мог быть тем, кто поддержит Гарри в его борьбе.
Его друзья пытались незаметно прощупать его, но теперь он всегда
на чеку. Однажды вечером, когда они сидели в гостиной, Гарри
заметил, как Гермиона снова попыталась завести разговор. Она
выглядела обеспокоенной, но её слова были настолько мягкими и
деликатными, что это только подогрело подозрения Гарри. Она подошла
к нему осторожно, начав с невинного вопроса о том, как он
справляется с тем, что Волдеморт вернулся.
— Я просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, Гарри. Я знаю,
это должно быть тяжело. Мы все переживаем за тебя, — произнесла
она, при этом её глаза смотрели слишком пристально, как будто
пытались проникнуть в его мысли.
Гарри почувствовал, как его сердце сжалось. Он прекрасно знал, к
чему ведёт этот разговор. Это была уловка, попытка выведать у него
правду: сколько он знает, догадался ли о заговоре.
— О, да всё нормально, Гермиона, — ответил Гарри с искусственной
лёгкостью, улыбаясь так, как мог. — Я справляюсь. Главное, что мы
все вместе, правда?
Его голос был ровным, но внутри всё кипело. Гермиона кивнула, но
её глаза продолжали сверлить его, как будто пытались найти трещину
в его ответе. Гарри улыбнулся ей ещё шире и вернулся к чтению
книги, хотя слова перед глазами расплывались. Он не мог позволить
себе проявить слабость.
И вот, настало время возвращаться в Хогвартс.
***
На вокзал они приехали с «охраной». Ага, как же. Гарри бы назвал
их надзирателями.
Платформа гудела от шумных прощаний и детских криков. Дети
везде: кто-то тащил чемоданы, кто-то догонял товарищей, а кто-то
уже садился в поезд. Родители, со слезами на глазах, крепко
обнимали своих чад, прощаясь с ними до конца года. Все вокруг были
так заняты своими делами, что никто, казалось, не обращал на Гарри
особого внимания. Тем не менее, он чувствовал, что за ним кто-то
следит. Этот взгляд. Тяжёлый, жгучий. Он чувствовал его затылком,
но не мог понять, кому он принадлежит. Он начал сканировать лица
вокруг себя, пытаясь поймать этот взгляд, но в толпе было слишком
много людей.