Удивительно, но, похоже, что единственный человек, который его
понимает, это странная светловолосая девочка с Когтеврана, на курс
младше. Луна Лавгуд, возможно и вызывает смешки остальных своих
сокурсников, но к Гарри относится с пониманием.
Луна никогда не смеялась над его страхами и подозрениями. Она не
видела ничего необычного в его рассказах о том, что он чувствует,
как за ним наблюдают, или что он постоянно слышит шепот. Вместо
этого она спокойно кивала, словно это было абсолютно нормальным
явлением, и это немного успокаивало Гарри.
Сейчас они вместе гуляли по опушке Запретного леса, глядя на
невидимых для остальных фестралов, и он чувствовал себя почти
нормально. Эти создания с костлявыми крыльями и глубокими глазами,
которых могли видеть только те, кто видел смерть, не вызывали у
него страха. Они были ему близки, как если бы они были символом той
самой тьмы, которую он носил в себе.
— Они красивые, правда? — тихо сказала Луна, когда они в
очередной раз остановились у опушки, и один из фестралов подошёл к
ним ближе.
— Да, — ответил Гарри, стараясь не смотреть в глаза созданию. Он
знал, что они разделяют одну и ту же трагедию — видение смерти.
Пустые глаза Седрика мелькнули перед его мысленным взором, и
холодный пот выступил у него на лбу. — Они не такие уж и
страшные.
Луна кивнула, наблюдая за фестралом с задумчивой улыбкой.
— Они ведь тоже часть нашего мира, Гарри. Они понимают больше,
чем нам кажется. Люди боятся того, чего не могут увидеть или
понять, — Луна пожала плечами. — Но ты не боишься, и это хорошо. Ты
знаешь, что это правда.
Эти слова Луны часто оставались с Гарри даже после того, как они
вернулись обратно в замок. С ней он мог быть самим собой, не
притворяться, не улыбаться натянуто, как с Роном или Гермионой.
Луна, с её странными теориями о загадочных существах и необычными
взглядами на жизнь, оказалась для Гарри единственным утешением в
этом замке.
***
На урок по защите от темных искусств он шел с тяжелой душой.
Гарри еще на суде приметил эту женщину, с виду похожую на жабу, а в
душе на змею.
Первый урок с профессором Амбридж начался на удивление тихо.
Ученики пятого курса, входя в класс, переглядывались и нервничали.
За последние годы они видели немало странных учителей по этому
предмету, но с самой первой минуты пребывания Амбридж в школе её
присутствие ощущалось как что-то совсем иное — давящее, неприятное,
как будто воздух в помещении стал гуще.