На этот раз я знал, на кого смотреть
и заметил переглядывание, а затем голос подал ещё один бесстрашный,
и снова не лысый.
— Глава Ирал, — он не только подал
голос, но и склонился в приветствии. Глубоко, почтительно,
тщательно приложил кулак к ладони. Правда, затем всё испортил. — Мы
не очень сильны, наше Возвышение тоже невысоко, а работаем мы
много, устали. Три недели пашем на улицах Истока, глава Ирал.
Решили вот сегодня день отдохнуть. Глава! — поспешно вскинул руки
наглый. — С утра мы работали, спросите хотя бы вот этого, — кивнул
он на бывшего орденца.
Пересмешник отбросил стонущего и
исчез, появившись уже возле наглого. Во всяком случае так должно
было показаться всем этим слабакам, которые не могли различить его
движений.
— Что я слышу? — изумился
Пересмешник, буквально рыча эти слова в ухо наглому. — Ты поработал
половину дня и устал? Что за слабаки вы, родившиеся человеками?
Наглый сбледнул, втянул голову в
плечи, но упрямо повторил:
— Сегодня отдохнём, глава, завтра на
работы.
Я покачал головой:
— До сих пор поверить не могу в то,
что вижу. Когда я начал Возвышение, то учителя отсыпали нам,
Закалкам, плетей, если мы недостаточно быстро вскакивали при их
появлении. Вы же, всего лишь Воины, дерзите и ставите условия мне,
Предводителю, главе целой фракции. В чём причина подобного
безумия?
Я поднял руку, выпуская духовную
силу. Грязная, с отколотым краем чашка из дешёвой глины, которой я
не видел со времён Первого пояса, взвилась в воздух из пыли и
прыгнула ко мне в ладонь.
Я втянул носом воздух, ощущая, как
перекашивает в гримасе лицо от знакомого кислого запаха. Уронил
чашку под ноги, наступил на неё каблуком, перемалывая в пыль.
— Что за жуткое пойло вы тут глотали,
чтобы набраться храбрости для подобного?
Восприятие донесло до меня
стремительную точку, что приближалась по небу. Рагедон, которого
вызвал бывший орденец. Когда он приземлился за моей спиной и
приветствовал меня, я молча ответил, одним жестом попросил молчать
и снова повернулся к напряжённо сопящей толпе. Заметил:
— Вас в лицо называют отбросами, и я
даже не спорю с этим.
— Мы не отбросы, глава, — процедили
мне в ответ из четвёртого от меня ряда.
Я коротко приказал:
— Пересмешник, младший подал голос
без разрешения.
Через миг сломанных ног на этом дворе
добавилось. Как и воплей. Но Пересмешник навис над орущим и
предупредил: