— Их старший из Семьи, — процедил я
ответ, которого от меня ожидал Бахар.
Бахар кивнул:
— Тот, кому вы помешали делать свою
работу вчера. Должен ли глава фракции лично заботиться о дворнике,
который не вышел на одну из северных улиц?
И снова я не стал говорить ни о том,
что тот явно не справлялся и сам позвал Рагедона, от которого до
меня по старшинству в семье один шаг, не стал и вовлекать самого
Рагедона в нашу беседу, я просто коротко ответил:
— Нет.
Бахар снова чуть осунулся и приобрёл
свой обычный сонный вид, вздохнул:
— Надеюсь, глава, в следующий раз вы
тщательно подумаете, прежде чем сорвётесь наносить
справедливость.
Я нахмурился, глядя на Бахара. Это он
откуда взял? Впрочем, он кто угодно, но не глупец. Вечно усталый
советник, которому, возможно, только лень и желание поспать мешало
стать каким-нибудь мудрецом, к которому бы стекались за советом из
доброй трети Пояса.
Нечего удивляться, что он буквально
повторяет некоторые мои старые мысли. У него было время, чтобы меня
узнать, да и Седой вряд ли скрывал то, что ему известно о моём
характере.
— Давайте перейдём к остальным вашим
вчерашним ошибкам, глава. Назовите две грубые и три
незначительные.
— Бахар! — взвыл я.
— Глава, — остался тот невозмутим и
сонен.
Я процедил:
— Лучше бы я и правда загнал их под
контракт верности семье.
— Глава! — сонливость с лица Бахара
словно сдуло ветром. — Я хочу научить вас думать, а вы вместо этого
лишь усугубляете свои ошибки. Загнать? Заставить заключить силой,
вопреки нежеланию? Закабалить в долговые слуги? Начать творить
беззаконие в первые же месяцы жизни фракции? Вы в своём уме, глава?
Да в эту ошибку вцепятся все, буквально все. Сломанный Клинок
исчезнет, даже не появившись толком.
Я уже из чистого упрямства
возразил:
— Как будто все долговые слуги
попадают в них по своему горячему желанию.
Бахар потёр лоб:
— Кажется, нам на это нужно будет
выделить отдельное время. Три, а лучше пять уроков.
Я с трудом удержался от того, чтобы
не повторить его жест. Ну да, конечно, а то у меня мало уроков по
законам и традициям Империи, нужно ещё пять добавить. И что-то на
лицах остальных старейшин я сочувствия к себе не вижу.
С этого совещания, которое как-то
быстро превратилось в обсуждение моих ошибок, я выбрался с жарким
желанием сбежать от подобных нравоучений. Хотя бы на день.