— Как приятно, что вы решили меня навестить.
Белич облокотилась на стол и завела руки за спину. Короче
говоря, с ходу начала лупить артиллерией. Но меня не проведёшь! Я
себя контролирую.
К тому же я приметил, что спальный мешок за спиной Нинель
Аскольдовны подозрительно полон. Да ещё и дышит в придачу. Вот
ведь… Солоха хренова.
Вывод первый — мы здесь не одни.
Вывод второй — фу-фу-фу, как любит выражаться Её Сиятельство
Фонвизина. Насчёт близости с Макаром Матвеевичем, то тут я могу
поспорить на все мои снегоходы, что её нет, не было и не будет. А
вот насчёт председателя я бы не был так не уверен.
Неужели Белич решила его отблагодарить?
Ладно…
Дело не моё. Моё дело другое:
— Здравствуйте, Нинель Аскольдовна, — на всякий случай я решил
изображать влюблённого дурачка, немного робеть и заглядывать ей в
глаза. — Мой камердинер сообщил мне, что вы заходили в моё
отсутствие.
— Правда? — похлопала глазками Белич. — Как любезно с его
стороны. Действительно, так и было.
— А ещё он говорил, что вы интересовались одной из моих
подопечных.
— Подопечных? — и вот опять.
— Екатериной Чертановой.
— Ах! Ну да…
Тут Белич оторвалась от стола и начала медленно обходить его.
Виляя бёдрами, само собой. И, само собой, не цокая каблуками,
потому как цокать по брезенту поверх сырой земли — это ведь ещё
надо постараться.
— Ну да, — повторила она. — Действительно, я спрашивала у
Вильгельма Куртовича про Катю.
— Зачем? — задал я самый прямой из всех возможных вопросов. — Вы
знакомы?
— Да, — улыбнулась Белич и присела на стул. — У нас общие
знакомые. Узнала, что девочка живёт неподалёку от нашей экспедиции
и, вот, решила увидеться.
Какова вероятность того, что у Чертановой и Белич есть общие
знакомые?
Если не слушать шёпот паранойи, которая лезет со своими
подсказками, то очень даже высокая. Жизнь долгая, мир тесный,
Москва так вообще большая деревня и мало ли кто с кем знаком.
Через друзей.
Через знакомых.
Через знакомых друзей и друзей знакомых — вариантов великое
множество.
Да и вообще, когда кого-то в чём-то обвиняешь, не лишним
попробовать поставить себя на место обвиняемого. Вот я бы,
например, окажись по делам где-нибудь рядом с домом моих старых
сослуживцев — ясен хрен зашёл бы в гости.
И к детям сослуживцев, кстати, тоже. Да-да, ничего такого в этом
нет. Они бы, конечно, поначалу охренели от самого факта такого
визита, но потом охренели бы ещё раз, — на сей раз более приятно, —
от того, как щедр дядюшка Скуф в момент умиления и ностальгии.