«Лучше бы это мое новое обличье было сиротой», — вдруг подумал
я, и мне тут же стало стыдно от этой мысли. Родители Миши-то тут
при чем? Обычные люди, не хуже и не лучше других родителей.
— Я, видишь, ради такого не только командировку себе продлил, но
и служебную машину выпросил, — похвастался отец в перерыве между
какими-то замечаниями о столице. Ага. Теперь я знаю, что машина —
не его. Уже легче. Но за рулем он держится достаточно уверенно,
значит, машина у нас есть. Ну или ему приходится часто ездить за
рулем по работе.
— Слушай, я тут подумал, — вдруг заговорщицки сказал отец. —
Если мы отправимся домой на несколько часов позже, мы ведь никуда
не опоздаем, так?
Я неуверенно пожал плечами, не понимая, что он имеет в виду.
— А ты Москву-то хоть видел? — улыбнулся отец. — Наверняка же со
всеми своими тренировками и выездами даже город было некогда
посмотреть! Айда на Красную площадь, прогуляемся!
Что ж, прогуляться — это неплохо. Я и сам все хотел как-нибудь
улучить момент и прогуляться по столице — так, чтобы не бегом, не
по дороге куда-то, не опаздывая к назначенному часу в общагу, а не
спеша, разглядывая улицы и людей. Но отец был прав — с нашим
расписанием, да еще помноженным на все эти разборки то с дембелями,
то с их сестрами, все это время мне было совсем не до прогулок. Так
что теперь можно было совместить приятное с полезным — и по центру
Москвы пройтись, и побеседовать с отцом, мимоходом выведав у него
какие-нибудь полезные детали нашей семейной жизни.
— Ты, сынок, только пойми меня правильно, — говорил мне отец,
когда мы измеряли шагами брусчатку Красной площади. — То, что я
говорил тебе, когда приезжал к тебе в общежитие, и раньше еще, в
лагере… Я ведь беспокоюсь о тебе. Знаешь ведь, как это бывает,
когда человек никак не может определиться в своем жизненном выборе,
и его начинает шатать туда-сюда. То ему нужен один спорт, то
другой, то музыка, то художественная школа, то он в сыщики хочет
податься, то во врачи, то в космонавты… А потом посмотришь: ему уже
лет тридцать, а все его профессиональные достижения — улицы
подметать. Так и не смог ничего конкретного выбрать. А сколько было
амбиций!
— Ну теперь-то ты видишь, что в моем случае это не так, —
аккуратно ввернул я.
— Теперь вижу, — довольно кивнул отец. — И еще раз хочу сказать,
что горжусь тобой. Ты свой выбор сделал и сумел его отстоять. А
поэтому, — он хитро сверкнул глазами, — пойдем-ка с тобой поедим
мороженого!