— Хватит реветь. Пора идти. Мы, конечно, оторвались от
преследователей, но радоваться еще рано. Нас могут и догнать. И
тогда тебе каюк. Не справишься. Из тебя ведьма, как из меня
бабочка.
— Спасибо, котик, на добром слове. Ты меня успокоил и обнадежил.
И раз мы уже пообнимались, может, скажешь, как тебя зовут?
Он сердито фыркнул в ответ и отвернулся от меня. Обиделся, что
ли?
— Ну, прости, — в недоумении пожала плечами: — Я не хотела тебя
обидеть. Просто хотела познакомиться поближе. Меня зовут Мадлен. Но
если ты не хочешь сказать мне свое имя, то буду называть тебя
Котом, — я немного растерялась от такой странной реакции после
наших таких трогательных обнимашек.
Пушистик снова что-то фыркнул, повернулся и грустно сообщил:
— Я не могу сказать, потому что не помню свое имя, — и так
печально это прозвучало, что я снова не удержалась и схватила его
на руки, прижав к себе:
— Ну, не так это и страшно. Мы можем дать второе имя, какое
понравится тебе самому!
Кот встрепенулся и посмотрел на меня с недоверием в желтых снова
глазах. Его глаза меняют цвет, как эта странная подмигивающая
вторая луна.
— Ты дашь мне имя?
— Конечно. Вот меня бабушка всегда зовет Мадлен, а мама Лелей. И
мне больше нравится второй вариант. Так и ты. Раз первое имя ты
забыл, значит надо придумать второе. Если хочешь, конечно.
Кот посмотрел на меня, снова фыркнул и заявил:
— Вставай, ходячее бедствие. Нам надо поспешать. И я подумаю над
твоим предложением, — повернулся и пошел вперед по тропе. Я,
кряхтя, поднялась и пошла за своим новым пушистым питомцем,
вспомнив, что почти так, своим любимым стихийным бедствием, меня
частенько называла бабушка.
С короткими промежутками и в более спокойном темпе мы двигались
до обеда. По моим расчетам, солнце уже давно перевалило через зенит
и начало медленно скатываться к горизонту. Мне повезло, что день
сегодня был пасмурный, и не такой жаркий, как вчера. Но комфортно в
штанах и в длинной юбке с жилеткой, я себя не чувствовала. Плащ я
давно сняла, скатала валиком и привязала к сумке. Кот наконец
затормозил и объявил привал.
— Отдохни, я сейчас вернусь, — сообщил и исчез в зелени
кустов.
Недолго думая, я растянула на траве плащ, стянула с себя ужасные
тяжелые сапоги, в которых я спотыкалась на каждом шагу, ужасную
длиннющую юбку, которая цеплялась за каждый сучок, ужасную душную
жилетку, в которой я задыхалась, и улеглась, блаженно растянувшись
на плаще. И не заметила, как задремала под шелест листвы.