– Не столько загадочную, сколько насильственную, – голосом полным тревоги ответил Николай Павлович, и на его подвижном лице появилось выражение тоски: – Уж больно неспокойно нынче в мире.
Закончив разговор с военным атташе и оставшись один, Игнатьев принялся расхаживать по кабинету, постепенно возвращаясь мыслями к своим дипломатическим заботам и недавнему разговору с английским послом лордом Литтоном, которого маркиз де Мустье заглазно именовал не иначе, как «английским бульдогом» за его вечно насупленный вид и брыластые щёки. Игнатьев и лорд Литтон, встретившись на новогоднем обеде в английском посольстве, вновь заговорили о намерениях России относительно Турции.
– Споры и разногласия среди моих константинопольских коллег, равно как и среди членов лондонского кабинета, возникают лишь при обсуждении двух неприятных моментов, – сказал Уильям Генри Литтон, барон Даллинг и Бульвер, – а именно: намерения России в самом скором времени объявить Порте войну и завладеть Константинополем, и её намерения завладеть ими когда-нибудь. В первое я совершенно не верю и нимало не сомневаюсь во втором.
Николай Павлович решительно отверг «первый момент».
– Ваше сиятельство, вы и ваше правительство должны быть бесспорно уверены в следующем: Россия более искренне, чем любая другая европейская держава, желает сохранения своих добрососедских отношений с Турцией. А что касается будущего столицы турецкой империи, то я могу лишь склонить голову перед вашей прозорливостью.
– Благодарю, коллега, за столь честный, краткий и лестный для меня ответ, – вежливо осклабился лорд Литтон. – Лично я не устаю внушать нашим политикам, что наименее цивилизованная из европейских стран Россия также является самой молодой из этих стран, и ощущение молодости придаёт ей уверенность в будущем и терпеливость к настоящему; в то время, как другие государства, зная, что в своих исторических судьбах они уже достигли вершины, держатся за настоящее, за status quo по совсем другой причине.
– Я глубоко тронут вашей мудрой оценкой молодой российской государственности и крайне признателен за столь оптимистичный взгляд на её исторический потенциал, – с искренним воодушевлением и самым почтительным образом выразил своё отношение к словам английского посланника Игнатьев. – Я хорошо помню ваше восхитительное выражение, сказанное в отношение России нашему французскому коллеге.