Гюзель встряхнулась, выпрямилась, приноровилась к стремительным шагам Андрея и почувствовала, как они слились в едином ритме, словно кружились в вальсе. «Вот как надо жить, не раскисать от малейшей неприятности, а шагать в ногу со временем, и не отставать от него, а лететь в самолете, если опоздала на поезд, успевать на космическую ракету, если самолет сломался».
– Андрей, а деньги за билет я верну в Москве… – начала было она, но он перебил, громко смеясь.
– Что же, я не могу купить билет даме?
– Вы и самолет можете купить? Имеется в виду даме, – засмеялась она.
– Могу и самолет. Если дама мне очень понравится.
Они прошли по трапу и оказались в салоне. Две стюардессы встретили их приветливыми улыбками. Гюзель мысленно охнула, ахнула и зажмурилась, то ли от восторга, то ли от ужаса. В салоне никого не было. «Мы и впрямь полетим вдвоем, он выкупил целый самолет, не может быть! Может быть, екнуло где-то под сердцем, может быть, если Андрей богатый человек, или бандит, или вор в законе. Нет, не бывает обаятельных воров в законе, – Гюзель прижала руку к сердцу, – воры в законе бывают исключительно с жесткими и холодными глазами, циничные и бессердечные, жадные и скупые. Ни за что вор в законе не подарит самолет бедной девушке. Даже на полчаса».
Андрей усадил ее в кресло и куда-то исчез. Через минуту он появился с подносами, одеялом и еще какими-то кульками и свертками.
– Андрей, нам лететь всего один час до этой Москвы. Зачем все это? – она, улыбаясь, ткнула пальцем в свертки.
– Даже один час можно провести с удовольствием. Так, чтобы можно было вспоминать об этом целую жизнь, – он разложил еду на подносы и сел рядом с Юмашевой, с трудом пристраивая длинные ноги под креслом.
– Да, – согласилась она, – вы как маг-волшебник: и такси, и самолет, и шикарная еда, – она покосилась на подносы.
– Проблемы решаю, – он кивнул головой на подносы, – угощайтесь. Все для вас, загадочная незнакомка.
Гюзель с тоской посмотрела на еду, заманчиво разложенную на двух подносах. «Это так вредно, так не полезно для моего истощенного диетами организма. Но, чем черт не шутит, гулять так гулять!» Она принялась за копченую колбасу, прозрачными ломтиками, разложенную на пластмассовой тарелочке. «Вот и вся любовь, любовь, плавно перешедшая в разряд гастрономического раздела. Мои чувства угасли, так и не разгоревшись под натиском деликатесов».