Я поспешил её успокоить.
— Мне нужно было собрать трофей, всего лишь, — я сказал то же,
что и Тиграну.
Не поверила. Наоборот, осуждающе посмотрела на меня. — Такие
ранения невозможно получить, снимая трофеи.
— Хорошо. Вы раскусили меня. Я порвал мантикоре пасть, а потом
вспорол её артерию.
Она заморгала.
А потом заливисто засмеялась, прикрывая лицо ладошкой. Кольца не
было. Значит свободна.
— Не хочешь рассказывать, так и скажи, — красная от смеха, она
обмахивалась рукой. — Но мне всё равно придётся записать твою
причину. Объясняться с Тиграном сам будешь.
— Объяснюсь, даже не сомневайтесь.
— Какой уверенный, — она хмыкнула.
Потом коснулась кончиками пальцев моих ладоней, рядом с ранами.
В местах её касания появился зеленоватый свет и по моей коже
прокатилась волна тепла. Боль уходила. Вместо неё слегка
покалывало. А через несколько секунд всё прошло окончательно.
Затем она повторила это со второй рукой
— Теперь ожоги свои показывай.
Я снял с себя порядком истрепавшуюся рубашку, оставшись с голым
торсом.
Н-да, внешний видок у меня желал оставлять лучшего. Я видел это
по высокому зеркалу, стоящему напротив.
Мышцы дряхлые. Руки тонкие, ещё чуть-чуть и будут спички.
Да без звериных форм это тело вообще не пригодно ни к какой
физической работе!
Руслан, чем ты занимался вообще?! Ты же мужчина, ты должен быть
сильным!
Но ничего. Я это исправлю. А внутренний зверь мне в этом
поможет.
Целительница внимательно осмотрела меня, а потом подняла уже
знакомый осуждающий взгляд.
— У тебя всё тело в ожогах! Ты куда залез?
— Человека спасал. Вынес из-под струи горячего пара.
— Вынес? — она скептично посмотрела на моё тело. — Не похоже,
что ты можешь это сделать.
Мои челюсти непроизвольно сжались.
Показывать силу нельзя.
Но испытывать это унижение — ещё хуже.
— Ты чего так напрягся? — снисходительно улыбнулась она. — Верю
я тебе, верю, — и добила усмешкой.
Ненавижу снисходительность к себе.
Особенно от красивых женщин.
Я вскочил с места и рывком подхватил целительницу на руки, пока
она ещё не успела ничего сообразить. Она замерла в моих руках, как
кролик перед удавом.
— Внешность бывает обманчива, — спокойно произнёс я, пристально
смотря ей в глаза. Она пахла невообразимо, чем-то цветочно-сладким.
— Как твоё имя?
— Людмила, — тихо ответила она, трепеща ресницами. Её лицо
покрыл румянец. — Покровская.