В голосе звучало столько мольбы и искренности, что Юри было
сложно устоять. Он снова был тем самым Минхо, который зашёл к ней в
квартиру с бутылочками соджу.
— Вообще-то, я пришла на концерт, — заартачилась Ким, осторожно
высвобождая руку, чувствуя приятные покалывания на кончиках
пальцев.
— Пожалуйста, — он не хотел отпускать, хватался за мгновение. Но
она ускользала и, скрестив руки на груди, вопросительно, но так
мило вздёрнула подбородок.
— Снова будешь показывать мне свои справки и делать дурацкие
предложения? — ей хотелось уколоть, укусить за все те неудавшиеся
разы их встреч. Но что-то в груди подсказывало, что стоит
прислушаться.
— Нет, — смущённо усмехнулся Минхо и опалил взглядом, от чего
Юри ненадолго застыла, забывая сделать вдох. Таким настоящим она
видела его впервые.
Он смотрел исподлобья, украдкой, будто стесняясь и соблазняя.
Прошёлся языком по нижней губе и, прикусывая, ждал ответа. Юри
колебалась. Здесь их никто не знал. Даже подруги были отделены
другими неизвестными людьми, разбредясь в толпе. И будто весь мир
постепенно слхопывался, отделяя их ото всех, от всего шума и
криков.
— Это твой последний шанс, — только кажется, она говорила это не
только ему, но и себе.
— Я понял, — с серьёзным видом кивнул Минхо и, взяв за руку,
потянул за собой, уводя в более тихое место для разговора.
Они оказались на какой-то парковке, кажется, у запасного выхода,
но точно она вряд ли могла бы сказать. Юри впервые была в этом
концертном зале, поэтому понятия не имела, куда так настырно вел её
Минхо. Ночь сияла яркими огнями города, отбрасывая тени на
асфальте. Стрекотали сверчки, а они, будто на ладони города, стояли
друг напротив друга.
— Куда мы…
Она не успела договорить, потому что Минхо резко развернулся и,
взяв её лицо в ладони, прильнул к губам. Трепетно, нежно, до
отчаяния сладко. Сопротивляться не было смысла, да и не хотелось.
Под веками вспыхивали мириады звёзд, и земля сходила с орбиты.
Такой умелый и настойчивый язычок только распалял желание,
стягивающееся тугим комком и отдающееся в ушах набатом бьющегося
сердца. Вся её бравада трещала по швам, осыпаясь на эту парковку,
потому что в его руках, которые крепко сжимали в объятиях, можно
было только забываться и таять.
— Ты не даёшь на себя смотреть, избегаешь, не разговариваешь,
молчишь, улыбаешься не мне... — не разрывая зрительного контакта,
шептал в губы Минхо, утыкаясь лбом в её. — Так и хочешь оказаться
на столе.