Он снова открыл «Заметки». Стихи стихами, но вдруг она тут еще
что-нибудь записывала? Просматривая файл за файлом, он постепенно
погрузился в странный мир девичьих фантазий. Алина и правда была
необычным подростком. Здесь были как совсем короткие, на пару
строк, стихи типа:
Бей его, бей.
Не жалей, не робей
или
Ложки кверху!
Полотенца!
Мы в застенках
Мира-подлеца!
А были подлиннее, но совсем уж мрачные:
Одиночество
Слащавый гнилостный яд
Темнейшая ночь ещё впереди
Это ли Я?
Кровавые истерики и кровавая месть
Это ли Я?
Беспокойная с жаждой вырваться злоба
Выкрутила лампочку в душе.
И не будет ни дня, ни секунды
Когда я спрошу у тебя
Это ли Я?
Встречались также длинные пассажи про Вселенную, Тьму и
Астрофизику (почему-то).
Чувствовалось стремление к оригинальности и бесшабашный детский
бунт против всех-всех правил.
Одно стихотворение сопровождалось картинкой — внушительная
мужская фигура в клочьях черного тумана на фоне разноцветья
галактик. Одна из звездных спиралей располагалась так, что её
темные рукава казались огромными рогами на голове мужчины. Подпись
гласила «Тьме астрофизика не помеха». Что это означало, Стас не
понял.
Задумчиво перелистывая список контактов в мессенджере, он
добрался до строчки «Мам». Ага, вот и загадочная пропавшая
Виолетта
Он забил номер в свой мессенджер и написал: «Привет! Это Стас
Клёнов, сослуживец Максима. Хотел бы поговорить с тобой об Алине.
Когда будет удобно?»
В ожидании ответа сварил еще одну джезву кофе, хотя вкус ему
совершенно не понравился — какая-то кубинская горечь, будто зерно
забыли на сковородке при обжарке.
Надо бы что-то поесть. Он открыл холодильник. Макс оставил ему
дюжину банок светлого пива, сыр-косичку и пачку майонеза. Стас
закрыл холодильник.
Дождь наконец кончился, за окном плавала все та же взвесь.
Виолетта молчала. Вика отписалась, что дома всё хорошо, прислала
видеосообщение в кружочке с Ланой (или Тоськой), где младенец
умильно гыгыкал на камеру, счастливо жмурясь, а сама Вика улыбалась
устало, но ласково.
Даже отвратительный кофе бодрил.
Стас окончательно проснулся, но и аппетит разгорелся с большей
силой.
Он вышел во двор. Дом стоял чуть в глубине, среди высоких старых
лип. Их темные блестящие после ночного дождя стволы торчали, словно
кто-то тянул из-под асфальта узловатые пальцы. Слева у
кладбищенской ограды ютилось одноэтажное маленькое здание с
зарешеченными окнами, справа — детская площадка с яркой
пластмассовой горкой и парой скамеек. Впереди по улице проносились
машины. Серый свет разливался туманом, но ничего потустороннего в
этой повседневной картине уже не было — обычное питерское утро.
Стас встряхнулся и почти бодро пошагал на поиски завтрака.
Ближайшее кафе было метрах в ста от того места, где он вчера
провалился на Изнанку.