— А я помню тебя, Стасик, такой галантный импозантный мущщинка…
— кокетливый поворот головы, томный взгляд не могли скрыть
нервозности и напряженной позы говорившей. Стас не стал включать
камеру и ответил о другом:
— Привет, Радомира. Я хотел поговорить с тобой об Алине и Максе.
Есть пять минут?
Кокетливость растворилась. Женщина ощетинилась, насупилась.
Напоминание о семье ей не понравилось, хотя, если подумать, чего
она ожидала, флирта?
— Да, можем поговорить. Что ты хочешь узнать?
— Как Макс относился к дочери?
Радомира пожала плечами, сунула в рот трубочку «вейпа»,
затянулась и выпустила густое облако пара. На мгновение экран
затянуло туманом.
— Ну как. Вообще нормально относился. Можно сказать, любил. Ну
насколько этот… кхм… насколько он вообще в состоянии кого-то
любить.
— Макс сказал мне, что они с Алиной поссорились вечером накануне
ее гибели. Ты ничего об этом не знаешь?
— Ха! — воскликнула она, снова показав белоснежные зубки, — да с
кем он не поссорился в тот вечер?
Стас промолчал. Надо дать высказаться человеку, и он сам все
расскажет.
Виолетта — Радомира продолжила:
— Мы тоже поругались. Я послала ему копию заявления на развод.
Пипец как сложно развестись, когда живешь за границей. Ты в курсе
вообще?
— Не приходилось, но могу себе представить, — Стас рассматривал
Виолетту и фон за её спиной — то ли веранду, то ли террасу где-то
на юге. Вечернее солнце бросало на лицо собеседницы теплые тени,
поблескивало в крупной золотистой серьге. Фоном шумел прибой.
— Короче, я выслала ему копии документов на подпись. А он прям
взбеленился, собака бешеная. Как начал орать, как начал! Стасик, я
думала, он прибьет кого сейчас, под руку не попадайся, короче. Псих
он, псих просто! — Виолетта разошлась, покраснела, из высокой
прически выбилась темная прядь, и она дунула, убирая её с лица.
— Во сколько вы разговаривали, помнишь?
— Так, — Виолетта закатила глаза, вспоминая, — тут уже ночь была
глубокая. Ну я документы-то вечером отправила, по Москве часов в
восемь. А позвонил он… ну где-то в одиннадцать, да. У нас уже
вообще ночь была, спала я, а этот псих… — она снова начала
заводиться, и Стас прикрыл глаза, вдруг представив этих двоих и
маленькую белокурую девочку, над головой которой родители выясняют
отношения. М-да.
— Хорошо, — прервал Стас словесный поток, — я всё понял. Долго
вы говорили?