Она отвернулась от зеркала, отрицая глупую игру. Кэролайн хотела думать только о колледже, а не о мужчине на ее пути.
– Что же мне делать? – спросила она пустую комнату.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Да, войдите.
Дверь открылась, и одна из горничных робко остановилась в дверях, держа в руках отглаженное платье, в котором Кэролайн приехала.
– Мистер Фрейзьер хотел убедиться, не нужна ли вам моя помощь. Я по своей воле взяла это платье, чтобы привести его в порядок…
– Вы очень добры, Молли. Я сама думала об этом… но почувствовала себя совсем сбитой с толку.
– Ничего удивительного, он такой мужчина, что кого хочешь собьет с толку. Еще бы, такой красавчик! И очень трудно сосредоточиться в его присутствии. – Девушка понимающе кивнула и положила платье на маленький диванчик в углу комнаты. – Вы бы только слышали причитания экономки, когда приезжает мистер Эш.
– О нет! – Щеки Кэролайн залились краской, и, сознавая это, она еще больше покраснела. – Я вся была в мыслях о Лондоне!
– О, тогда простите, мисс. – Молли присела в поклоне, окончательно смутившись. – Конечно, о Лондоне! Мне следовало догадаться, я имела в виду, что вы такая…
– Какая?
– Такая серьезная, – наконец нашлась Молли.
Кэролайн пыталась улыбнуться. В другое время это могло бы прозвучать как комплимент, однако сегодня, когда она познакомилась с Эшем Блэкуэллом, подобные слова звучали ужасно. «Но если бы я не была «такая серьезная», я не оказалась бы в этом положении».
– Спасибо, Молли. Сегодня больше ничего не нужно, спасибо.
– Да, мисс. – Молли сделала книксен и удалилась.
Кэролайн задумчиво провела пальцем по своему любимому дорожному платью, светлая шерсть была такой мягкой на ощупь. Ее палец путешествовал по сложным переплетениям узора отделки, она улыбалась, получая удовольствие от наряда, который подчеркивал достоинства ее фигуры. Все вещи были упакованы, но оставалось еще несколько предметов, и Кэрол чувствовала себя женщиной, которая стоит на краю скалы, обдумывая свое будущее. «Я между дьяволом и морской пучиной!»
Она еще могла вернуться домой. У нее есть договоренность о преподавании в маленькой престижной школе для мальчиков, где ее ждут весной. Однако сердце замирало при этой отчаянной мысли. Так тяжело было думать о бегстве: это значило отказаться навсегда от своей мечты ради безрадостного преподавания без надежды на творчество и вдохновение.