Гилберт все еще удерживал воровку. Он слушал краем уха, как
ландграф Ришенбаль заливался в обвинениях, а молодой Тисобальд — в
уверениях, что и пальцем не тронул бы девушку, на которой
планировал жениться. Теперь не имело смысла откладывать сообщение.
Впрочем, оно вызвало неоднозначную реакцию. Однако Гилберт ее не
отслеживал: в лице незнакомки он все отчетливее видел панику. Ей
уже следовало смысться отсюда. И что еще хуже…
— Ты не знала, — шепнул Гилберт с чувством озарения.
— Я и не должна была! — зашипела девушка в ответ.
— Ты же знаешь, Освальд!!! — скрученный коленопреклонным
Тисобальд воззрился на капитана полными отчаяния глазами. — Я бы
никогда… Эмму… никогда!
Торм выглядел плохо: был бледен, напуган, в его лице читалась
безысходность. Он просто не мог поступить так, как Тисобальд
просил. Не мог! Он, мать его, давал присягу! Короне и Фридриху,
каким бы паршивым королем тот ни был!
— Простите, ваша светлость, — сдавленно отозвался Торм. — Но
помимо меня есть еще несколько свидетелей, которые видели ее
светлость Эмму в вашей компании до того, как она пропала.
— Торм, не-е-е-т… — в голосе Тисобальда окончательно угасла
надежда.
— Тисобальд Теодорих фон Аденберг, вы обвиняетесь в похищении ее
светлости наследницы престола, Эммы фон Ришенбаль.
Да, это было глупо: похить ее Тисобальд, он бы смылся с нею
вместе. Но никаких других подозреваемых просто не находилось. Да и
потом, сыну герцога явно хватило бы ума подослать под это дело
какого-нибудь подручного, а самому вернуться в зал и сделать
огорошенный пропажей пассии вид.
Король едва не осел под весом церемониальных одеяний и тяжелых
новостей. Телохранители насилу удержали его на ногах.
Гилберт наскоро стащил с пальца кольцо и сунул незнакомке в
карман.
— Капитан Торм, будьте добры! Пусть ваши люди проводят и эту
служанку тоже! Она воровка, украла мое кольцо и, хотя я доподлинно
знаю, что оно у нее, она даже не думает раскаиваться.
Торм посмотрел на приятеля одновременно, как на имбецила и на
предателя. Весь его вид кричал: «Что ты, мать твою, делаешь?!».
— Просто добудьте доказательство воровства у нее в кармане и
делу край. Или наденьте кандалы, я сам ее отведу, куда нужно.
Воровка засопротивлялась с особым рвением, и вскоре ей удалось
вывернуться. Она замерла лишь на секунду, решая: броситься наутек
или обвинить Гилберта в домогательствах в коридоре. Да кто ей
поверит, раз уж у этого ублюдка связи в королевской тайной
службе!