Роман ненадолго замолчал, задумавшись, а потом продолжил:
— Он бодрствует – бодрствуем и мы. Ему грустно – тоска одолевает
и нас. А когда он злится… — Роман осекся, осмотрелся, после чего
продолжил: — Нам приходится защищаться… От того, что вылезает из
него, подползает к нам. И как, скажи мне, научные законы эволюции
могут объяснить возникновение этих всех тварей, которые, по тем же
самым законам, должны были подохнуть из-за отсутствия
благоприятного климата, еды и прочего? Если человечество погибло,
то как они умудрились выжить? И они ещё популяризируются. Они
существуют, как и этот туман, вопреки всем известным законам. И мы
тоже – остатками – как-то существуем. Тоже вопреки.
И Роман замолчал, но его последние слова заставили задуматься и
меня.
Достигнув пика своего развития, человечество было уничтожено. Не
само себя погубило, но убили его извне. Природа, космос, Бог –
неизвестно. Как и неизвестно, выжил ли кто-то ещё кроме нас, хоть
малая кучка таких же отчаянных душ, или мы последние представители
нашей цивилизации, которые безнадёжно стараются сохранить свой
маленький, тлеющий огонёк. Которые изо дня в день выбираются из
своей пещеры, как неандертальцы прошлого. И которые всё ещё борются
с враждебным внешним миром. Для чего? Какая в этом цель, и есть ли
конец этой борьбы? Я стоял и думал над этим, но спросить это в слух
не решился.
— Скажи мне, как ты это объяснишь своей наукой? Вычислениями?
Математикой? — спустя минуту спросил Роман у Максима.
— Эта дрянь залетела к нам вместе с астероидами из космоса. А
то, что было там, не до конца ещё изучили. Не успели просто. —
Максим пожевал желваками и устремил взгляд куда-то в сторону, явно
не желая отступать от своего даже перед таким аргументом.
Роман, смотря на него, молча усмехнулся и потом перевел взгляд
вперёд. Спор они больше не продолжали.
И в этот момент, справа, с моей стороны, из тумана медленно
выбрело нечто. Оно двигалось осторожно, перемещая свою тушу на
четырёх искривлённых лапах. Я стащил с плеча ремень, не сводя глаз
с пришельца, и взял в руки автомат. А существо продолжало хромая
ковылять по зернистому бетону, будто и не замечая огней на балконе
и дозорных. Его туловище покрывала бурая свалявшаяся шерсть,
местами выдранная клочьями, а на левом боку и вовсе
отсутствовавшая, как и сама плоть. В зияющей дыре вырисовывались
рёбра, за которыми можно было различить торчащие органы. Существо
на миг остановилось по центру площадки и тоскливо подняло свою
морду, наконец обратив внимание на балкон. И сейчас его увидели
все.