Зачем они это делают? Откуда такой напор, такая ярость? На миг
мне почудилось, когда я беспомощно наблюдал за текучей большой
бурой рекой снизу, что атака стала какой-то необычной. Какой-то…
организованной?
— Егор! — внезапно, разрывая грохот выстрелов, раздался голос
Виктора Петровича. — Принеси боеприпасы! Живо! Возьми кого-нибудь и
притащите сюда ящик!
Егор тут же ринулся от парапета, на ходу перезаряжая
пистолет.
— Павел, за мной! — крикнул он и тут же исчез в проходе.
Я ринулся следом, держа опустошённый автомат в руках. Его вес
перетягивал, заставлял наклоняться моё тело вперёд. Или же это
страх так бил по моим силам и выносливости? Тот вой, то полчище,
что обрушилось на нас, и та их странная организованность – всё это
внушало ужас в моё сердце. Теперь они не набегали вразброд, а
словно строем пытались пробиться к нашим стенам. Мчались друг за
другом, но словно в шахматном порядке, и попасть по ним становилось
сложней.
Мы мигом преодолели лестницу, коридор снизу. Наверное, на всё
это у нас не ушло и полминуты. Забежав в оружейное хранилище, Егор
начал метаться вдоль стеллажей, выискивая запертые ящики. Он
осматривал полки, перебегал от одной стороны к другой.
— Проклятье! Да где же…
Темнота била в глаза, которые ещё не привыкли к ней. Я плохо
видел, и поэтому лишь безмолвно тащился за ним, как собачка,
которая расценивала все эти движения как призыв к игре.
— Нашёл! Помоги мне!
Я подбежал к Егору, и мы вместе спустили один из продольных
прямоугольных ящиков на пол. На зелёной деревянной поверхности
чёрным маркером по-жирному было выведено: «Патроны».
Ухватившись поудобней, мы понесли тяжёлый ящик. Я шёл впереди, и
когда мы вышли из-за стеллажа и уже собирались пойти к выходу, за
той самой запертой дверью, ведущей в подсобку, снова раздался
грохот, словно что-то очень массивное упало на пол, разбрасываясь
содержимым.
— Стой, стой! — сказал Егор, глядя через плечо в темноту. Туда,
где была эта дверь.
Мы остановились, прислушались. Из запертой комнаты доносился
шорох: что-то брело по полу, расталкивая сваленные лежащие
предметы. Как будто человек, но не человек – странный писк
доносился из темноты, из-за двери.
«Крыса…»: — подумал я, вспоминая слова поисковика. Но писк был
громче, и наполнен каким-то странным скрежетом.
— Ну-ка… — Егор тихонечко опустил свою часть, вынул из кобуры
пистолет, перезарядил и шагнул в темноту. Я опустил ящик и
машинально схватился за автомат, ступая следом за Егором. Мы
медленно подходили к двери, за которой не успокаивалась возня, а
через мгновенье раздался слабый скрежет, словно кто-то пытался
лапой отворить эту дверь. Я сглотнул, крепче сжимая автомат.
Подойдя к двери, я вспомнил, что пуст, но от ощущения стального
металла в руках, способного плеваться огнём и разить наповал, я
испытывал хоть и символическую, но защищённость.